Лицей 2020. Четвертый выпуск

— Это черта всех петербуржцев, — продолжила она увлечённо, — мы не любим прогуливаться по главной парадной улице. Невский в такое время забит людьми, и очень шумно. Пойдём по Стремянному… Ты, кстати, заметил: я говорю «петербуржцы». Меня ещё учительница истории в школе учила, что «Питер» был частью лексикона неграмотных рабочих; они якобы просто не могли выговорить «Петербург». А потом меня же обвиняют в снобизме… — она хрустально рассмеялась. — Вообще, если говорить о чертах петербуржцев, то, как ты уже понял, есть устоявшийся комплект. Бледная кожа от недостатка витамина D; сложное выражение лица; вазомоторный ринит; общая взвинченность организма или, наоборот, вялость; и конечно, я всегда употребляю «парадную», каким бы убогим ни был дом. Разговаривать длиннотами — тоже наше. Ну, можешь назвать это всё каталогом клише… А что не клише?.. Сюда. У меня офис на Невском, недалеко от кинотеатра, так что в окна кабинета несёт попкорном, и приходится парковаться здесь. По Стремянному, по Поварскому, по Колокольной наяриваю круги, если до половины восьмого не успела приехать… Вот, кстати, Эльфийский садик… Нет, Толкина не читала… Ничего особенного? Ну, я бы не сказала. Тут что-то есть. Нет, ха-ха, не только табличка и жёлтая стена. Здесь тусовались сайгоновцы, неподалёку было кафе «Сайгон». Цой, Гребенщиков, Довлатов — значимое место. Про него Веллер писал! Потом «Сайгон» переносили, и сейчас если увидишь — это уже не то место… Свернём здесь.

Мы свернули.

— Поварской не люблю. У этой арки мне на капот строители уронили мешок битого кирпича. Я такой скандал закатила… Вот! Опять! Ты в порядке? Он разворачивается и по сторонам не смотрит! Вот скажи: зачем в центре ездить на таком сарае?! Ладно, мы с тобой шустрые, успели отпрыгнуть. А если бы шёл старичок?! Это ещё у Пелевина было сатирическое высказывание про банкира. Он перемещался в «гелендвагене» с дома на работу и обратно… Рано или поздно здесь, как в Европе, ужесточат въезд в центр. То есть сделают платным.

— Тебе нравится эта церковь? — спросил я.

Я давно не разговаривал, охрип. Пришлось повторить:

— Тебе нравится эта церковь?

— Не знаешь, как называется? Это просто, я научу. В Петербурге топонимика работает так. Надо отталкиваться от торговых центров. Это — «Владимирский пассаж», а значит, это Владимирский собор. Ну, или собор Владимирской иконы Божией Матери, но так слишком долго. Увидел «Андреевское подворье»? (Там, кстати, отличные блины в одной кафешке пекут…) Пожалуйста, там Андреевская церковь. «Троицкий рынок» — Троицкий собор. Меня так друг учил ориентироваться, когда я была маленькая. А ты тоже плохо ориентируешься в пространстве? Топографический кретинизм, ха-ха. Согласна, звучит ужасно избито, но ведь что банально, то вечно. У меня так папа говорит… Давай перейдём? Обратил внимание: здесь трудно разглядеть вход в метро? Вестибюль встроен в дом, а тот запросто сливается с другими домами. Тут только по потоку людей понятно, что все идут к подземке. Я считаю, это большое петербургское упущение — и вместе с тем специфическая черта. Синяя буква «М» — так себе ориентир, тусклый знак. Особенно на сером фоне, в плохую погоду. У москвичей буква «М» — броская, красная, это отличный ориентир. У них вообще абсолютно другая культура в плане подземки. Вот ты договорился со мной встретиться наверху, и я со своими так же делаю. «Буду в центре платформы, у инфостойки» — так могут сказать и увидеться в Москве, но не здесь. Тут метро лишь бы пережить, потолкаться, скорее выйти. Это пространство неудобного, вынужденного публичного бытия… что-то вроде лимба, быть может…

Я заметил, что это интересно сказано.

— Да, так говорил мой друг. Он насквозь столичный сноб и мой город не любит. Конечно, ему есть чем щегольнуть! У них метро не такое глубокое (у нас же грунтовые воды, неудобные почвы, что-то в таком формате, да?), по десять станций в год строят, новые вагоны, вайфай ловит… Но я считаю, что в этом пункте, как и во многих других, здорово, что мы разные. Пусть Москва широка и раздольна, а мы хмуры, надменны и неудобны. Мы дополняем друг друга. Там — исконная Русь, тут — уже Европа… Всё, Остапа несёт, ха-ха! Свернём здесь.

Мы свернули.