Лицензия на убийство. Том 1

Обстановка не нравилась Лёхе всё больше и больше. Он подошёл к двери и открыл маленькое окошечко на уровне глаз, через которое к ним обычно обращался охранник. Лёха попытался сквозь него хоть что-то увидеть, потом прислушался, а в итоге громко закричал через это окошко в коридор:

— Охрана!

Кроме гулкого эха, прокатившегося по пустым тюремным коридорам, Ковалёв в ответ ничего не услышал.

— Где охрана? — ещё раз закричал Лёха в окошечко. — Кто-нибудь в соседних камерах, скажите, где охрана?

И снова он получил лишь эхо в ответ. В соседних камерах никого не было. Комедиант, абсолютно ничего не понимая, обратился к товарищу:

— Жаб, в тюрьме никого нет! Что это, вообще, может значить? Почему мы здесь одни? У тебя есть мысли на этот счёт?

— Не знаю, что это значит, но чувствую: ничего хорошего, — морально «поддержал» друга амфибос.

В этот момент издалека послышался гул, равномерно приближающийся и усиливающийся, словно большая шумная толпа двигалась по коридору. Лёха прислушался.

— Что за хрень? — спросил он неизвестно кого, после чего подскочил к двери, стал лупить по ней кулаком и кричать:

— Охрана! Охрана! Что за дела?!

Жаб не стал терять время на неуместные вопросы ни к кому, а вместо этого начал прикидывать, что из находящегося в камере можно применить в качестве оружия самообороны. Гул увеличился и приблизился настолько, что в нём уже можно было различить шаги и голоса заключённых.

— Что там происходит? — спросил амфибос.

Он уже держал в руке невероятным образом отломанную им металлическую ножку стола.

— Непонятно, шум какой-то, но вроде на бунт не похоже, — ответил Лёха и снова попытался выглянуть в окошко.

Но у него ничего не вышло, так как весь небольшой проём неожиданно заняла злобная физиономия очередного охранника-цванка, которая, тем не менее, очень миролюбиво сказала:

— Ты чего орёшь, Ковалёв? Давайте, отойдите оба от двери!

Комедианты отошли. Охранник вошёл в камеру, посмотрел на Жаба, держащего в руках ножку стула, и удивлённо спросил:

— Ты зачем стул сломал? Надеюсь, не собираетесь попытаться сбежать? Ничего не выйдет. Положи-ка ножку на пол, и давайте лицом к стене! И руки за спину!

Но Лёха не спешил поворачиваться к стене.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— Где именно? — уточнил охранник.

— Да здесь! Издеваешься, что ли? Как будто не понимаешь! Где все были? Что, вообще, происходит?

— На зарядке все были. Давайте уже быстрее, становитесь лицом к стене! Не злите меня!

Лёха повернулся к стене, но вопросы задавать не прекратил:

— Что за дела такие? Почему нас не подняли на зарядку со всеми?

— Так любишь зарядку? — невозмутимо спросил цванк, надевая на комедианта наручники. — Я не знал. Знал бы — разбудил.

Затем охранник так же спокойно надел наручники на Жаба. На самом деле это было вопиющим нарушением: один тюремщик не имел права входить в камеру к двум заключённым, но комедианты уже привыкли, что правила в этой тюрьме соблюдались с некоторыми оговорками. Хотя стоило признать: бардака-то особого тоже не было. Просто было как-то всё по-домашнему — без лишней уставщины, как говорят в армии.

— Да ты и так должен был нас разбудить! — не унимался Лёха. — Вы что задумали? Ты, вообще, в курсе, что у нас сегодня суд?

— Все в курсе, — ответил охранник. — Поэтому шеф и велел не будить вас, а дать поспать. Вам ещё до суда добираться и там в клетке до вечера сидеть. Силы понадобятся. Поэтому лучше было поспать, чем тратить их на зарядку.

Лёхе сразу стало очень неудобно и даже немного стыдно. Все ужасы и заговоры, которые он себе напридумывал за несколько минут, оказались лишь плодом его буйной фантазии, а на деле всё обернулось простым проявлением искренней заботы со стороны начальника тюрьмы. Для человеческого понимания это было уже чересчур.

«Это уже издевательство какое-то, — подумал Лёха. — В конце концов, мы с этим цванком не друзья детства — к чему такие забота и благородство? Только лишь из-за одного боя?»

Лёха не мог позволить морально подавить себя проявленным к нему благородством и решил на публике продолжить разыгрывать оскорблённого.

— А завтрак? — продолжил он возмущаться. — Оно, конечно, спасибо за сон. Только мы теперь будем весь день голодными ходить. Суперзабота! Так шефу и передай!

Лёха даже немного обрадовался, что ему удалось так красиво закрыть тему. Но радость эта продлилась недолго — лишь до следующей фразы охранника.

— Вам оставили, — спокойно ответил цванк. — Мы, вообще-то, сейчас и идём в столовую.

Это было слишком. Такого Лёха перенести уже не мог. Начальник тюрьмы своим благородством просто нанёс удар ниже пояса. Но Ковалёв не был бы собой, не предприми он ещё хоть одну попытку сохранить лицо. И пока он истерично прикидывал в голове разные варианты новых претензий, охранник его добил. Цванк, можно сказать, произвёл контрольный выстрел в голову ещё одной фразой:

— Кстати, вам повезло: сегодня у вас на завтрак была сорговая каша. По мне, так гадость редкостная, а шеф распорядился оставить вам завтраки по офицерскому пайку.