Лицо для Сумасшедшей принцессы

Они миновали длинные торговые ряды и наконец-то приблизились к ханскому дворцу. Чем дальше, тем плотнее и нетерпеливее становилось волнующееся море полосатых халатов, затейливо свернутых тюрбанов и скромных женских платков. Над толпой плыл ядреный запах потных тел, сдобренный ароматом амбры и сандалового дерева. Путникам несколько раз весьма болезненно наступили на ноги, неоднократно пихнули локтями под ребра, но Огвур продолжал целенаправленно переть вперед, таща на буксире раскисшего и уставшего от толкотни Ланса. Стражники, по случаю праздника одетые в одинаковые вишневые кафтаны, растянулись цепочкой, с трудом сдерживая наплыв многосотенной толпы. Прямо над изукрашенными золотыми гвоздями воротами, отделявшими город от резиденции хана Исхагана, колыхался богатый шелковый навес, защищая от палящего зноя устланный коврами помост с установленными на нем резным троном и хрустальным гробом, прикрытым траурным покровом. На троне, непривычно широком и низком, будто поднос, восседал, подвернув под себя ноги в расшитых жемчугом туфлях, сам правитель рохосских земель. Хан Исхаган оказался высохшим до костяка мужчиной неопределенного возраста, с обвислыми печальными усами и желчным худым лицом, на котором застыло выражение какого-то отрешенного удивления. В непосредственной близости от трона тяжело переминался с ноги на ногу дородный визирь апоплексического телосложения, обшаривавший шеренгу выстроившихся перед помостом гостей похотливым взором маленьких, круглых, как бусины, глазок.

– Будьте осторожны, это и есть главный визирь Бухтияр! – предупреждающе шепнул дервиш, обращаясь к Огвуру. – Первый при дворе распутник и сластолюбец!

Орк ничего не ответил, но предусмотрительно еще крепче сжал тонкое запястье Ланса, словно защищая друга от неведомой и, безусловно, близкой опасности.

Внезапно наступила полнейшая тишина. Зеленая навозная муха с нахальным жужжанием пролетела над головами людей и неучтиво спикировала на крючковатый выступ ханского носа. Визирь Бухтияр побагровел от подобного бесцеремонного святотатства и торопливо щелкнул пальцами. Развесистое опахало из павлиньих перьев, сонно покачивающееся в руках чернокожего мальчишки, отработанным движением пошло вниз и, промахнувшись, шлепнуло повелителя по щеке. Визирь возмущенно ахнул. Муха, как ни в чем не бывало, насмешливо махнула крылышками и умчалась прочь. Хан встрепенулся и безвольно поднял руку с уныло трепыхающимся в ней белым платком. Народ послушно пал ниц. Басовито взревели медные трубы. Визирь сделал шаг вперед, развернул длинный пергаментный свиток и начал читать противным, каким-то липким голосом:

– Я, великий хан Рахман-ибн-Исхаган, правитель Роха и Осса, милостью богини Аолы ее преданный слуга и наместник на земле, объявляю, что сегодня состоятся очередные воинские соревнования по поводу тридцатой годовщины колдовского проклятия, овладевшего принцессой Будур. Победитель, прошедший через все испытания, получит право коснуться своими губами уст прекрасной принцессы и, если будет на то воля богини, тем самым пробудит ее ото сна. Этот избранный получит принцессу в жены, а в придачу – половину ханства и могучий артефакт – стрелу Властительницу жизней. Да будет так!

Облаченный в начищенные доспехи воин показал толпе поднос, на котором покоилось бесценное золотое древко с серебряным наконечником с одной стороны и алмазным оперением с другой. Зрители ответили восхищенным ревом. Огвур почувствовал, как выжидательно дрогнули и обреченно затвердели в его руке ранее расслабленные нежные пальцы Лансанариэля.

– К состязаниям в стрельбе из лука допущены, – продолжал громко читать визирь, – принц Али-Мангут… – (Стройный юноша вышел из цепочки претендентов и низко поклонился хану.) – Тысячник Мамед Беспощадный… – (Этот оказался плотным и коренастым мужчиной в расцвете лет.) – Маг Асдахад Уррагский… – (Старичок с седой бородой. «В чем только душа держится», – подметил Огвур.) – Виконт Грегор Бранзонский… – (Молодой дворянин из нарронских земель.) – Кантор-Мореход из Ликерии…

«Явно пират из числа друзей Маллера де Вакса», – проницательно решил орк.

И прочие, и прочие.

– Всего двенадцать человек! – закончил отсчет Бухтияр. – Это все! Пора начи…

– Нет, не все! – Дребезжащий голосок старого Али-Бабы неожиданно громко взвился над притихшей толпой. – Я привел воина, чье появление предсказано пророчеством Бальдура!

По площади прокатился недоверчивый вздох недоумения и удивления. С застывшего лица хана мигом сползла маска скуки и отрешенности. Визирь подавился неоконченной фразой и судорожно закашлялся. Ланс одним сильным движением выдернул свои пальцы из руки орка и, ультимативно сжав яркие губы в тонкую, упрямую линию, упруго шагнул к помосту.