Лицо для Сумасшедшей принцессы

— Пират! — весело ответил стройный худощавый мужчина с серьгой в ухе, чье обветренное и сильно загорелое лицо и в самом деле красноречивее слов выдавало его принадлежность к морскому промыслу. — В Рохоссе меня знают многие, под именем Маллера Справедливого!

— Кличка! — презрительно буркнул купец. — Приказываю тебе называться настоящим именем, если посмел покуситься на Хасана — аль — Ашаятта.

— Изволь, — хмыкнул пират, отпуская заносчивого богатея. — При рождении я получил имя Маллер де Вакс и происхожу из старинного рода ликерийских дворян.

При последних словах храбреца, орк почувствовал, как взволнованно напряглись плечи Ланса под успокаивающе обнявшей их рукой друга.

Поняв, что его противник принадлежит к благородному сословию, купец заметно стушевался и поумерил заносчивый напор.

— Зачем аристократу защищать какого-то чайханщика? Ты должен быть на моей стороне.

Но Маллер осуждающе покачал головой:

— Не гоже сильному да родовитому, куражиться над слабым и зависимым. Тем более, что ты сам, да и твой слуга тоже, оказались растяпами — не уследили за своим добром. Проспать кольцо с пальца, — он обидно хохотнул, — это ж надо умудриться!

Хасан снова налился красной краской гнева:

— Да как ты смеешь! Это уже оскорбление, такое только кровью смывают!

— Изволь, — снова усмехнулся пират. — Могу за свои слова в поединке ответить, — и он уверенно, но вместе с тем и без лишнего пафоса, прикоснулся к рукояти изогнутой сабли, привешенной к его поясу.

Лицо пронырливого купца исказила гримаса растерянности, быстро сменившаяся злорадной ухмылкой:

— Ты воин, а я всего лишь мирный торговец. Наши силы не равны. Предлагаю тебе божий суд. Я выставляю защитником своей правоты моего раба-телохранителя, а ты — любого другого бойца.

Народ в таверне одобрительно зашумел, признавая правильность притязаний Хасана.

— Победит мой защитник — так Расул, — тут толстый чайханщик испуганно свернулся в комок, — возместит мне полную стоимость кольца.

— А если победит мой боец? — спросил Маллер, жалостливо косясь на хозяина.

— Тогда я признаю, что был не прав! — с притворным смирением пообещал хитрый купец.

Пират расстроено почесал в затылке:

— Вроде бы и справедливое предложение, да только где ж я тебе сей же час бойца то найду, способного выстоять против твоего силача-канагерийца?

— Я здесь! — прозвучал негромкий, спокойный голос и Огвур, незаметно сунув перстень в ладонь оторопевшего от неожиданности Ланса, вышел в общий зал.

Маллер де Вакс расширившимися от изумления глазами рассмотрел внушительное телосложение орка, мгновенно оценил его по достоинству и уважительно присвистнул:

— И откуда же ты взялся, такой здоровенный?

— Родители в капусте нашли, — на полном серьезе ответил Огвур.

Довольные зрелищем посетители чайханы ответили шквальной волной восторженного хохота.

— А нельзя ли тебя как-нибудь того, обратно в капусту положить? — разочарованно осклабился купец.

— Неа, — тысячник горделиво расправил широкие плечи, разминая упругие мышцы. — Поздно!

Глава 3

Сама не знаю, сколько продолжался мой поход к Геферту. Времени я не чувствовала, направление не выдерживала. Шла словно по наитию, печально размышляя о своем, о девичьем. А вернее — вовсе и не о девичьем уже. Размеренной трусцой преодолела горные гряды, будто ловкая серна, перепрыгивая с камня на камень и даже не удивляясь собственной сноровке. Потому что невольно отметила на уровне подсознания — что-то во мне изменилось после посещения Колодца пустоты. Движения стали быстрее, точнее и экономнее, реакция достигла уровня немыслимо отточенного автоматизма. Я начала хорошо видеть холодных тварей и без помощи Зеркала истинного облика. Неожиданно пробудился кулон Оружейницы, и сейчас окутывающий меня коконом теплого света. Что-то во мне изменилось, но вот что именно и почему? Но все эти новшества я воспринимала как-то вяло и отстраненно. Ибо они несравнимо меркли на фоне постигшего меня сердечного разочарования. Как я могла, о-о-о, как же я могла! Я громко взвыла от переполнявшего меня отчаяния. О, мой возлюбленный Астор, мой прекрасный враг, демон моей страдающей души. Как же я тебя ненавижу, как же я тебя люблю! Ведь я понимала, догадывалась обо всем, но просто не хотела поверить в очевидное, поглощенная своей всепожирающей страстью, бушевавшей во мне словно пожар. А между тем — меня предупреждали, предостерегали не раз. И Эткин, и мудрый Арбиус. Я сама виновата во всем, потому что слушала их, но услышать — не захотела. И вот теперь поплатилась за собственное упрямство. Как там говорили тени в Колодце пустоты? Нужно просто жить, просто любить. Я думала — это легко, но оказалось что это — труднее всего на свете. Ибо реальная жизнь очень далека от наших идеализированных представлений о ней. Настоящая жизнь — это то, что происходит с нами в то время, пока мы упоенно строим совсем другие планы. А мои планы рухнули в одночасье, разбившись на мелкие осколки, больно порезавшие и меня, и других людей. Столько поломанных судеб, а все из-за моего глупого упрямства!