Лицо для Сумасшедшей принцессы

— Девочка глупенькая, это для твоей же пользы! — начала оправдываться Оружейница. — Позднее ты все уразумеешь и даже скажешь нам спасибо. Твое здоровье сейчас таково, что в ближайшее время ты нуждаешься в отдыхе, положительных эмоциях и полноценном питании. А отпусти мы тебя на волю, как ты тут же опять начнешь скакать с мечами, поднимать тяжести и проделывать всякие, еще более неразумные вещи.

— Да ты пойми, это же не на долго, — утешила меня ханжа Свет.

— И на сколько же? — осторожно поинтересовалась я.

— Ну, — начала загибать кривые пальцы Хаос, — думаю — месяцев на девять!

— На сколько, на сколько? — потрясенно взвыла я. — Вы что, с ума сошли? Да за такую прорву времени, только гоблин знает, сколько всякого приключиться может!

— Вот именно! — наставительно провозгласила Хаос, поднимаясь с кресла. — Так что заруби себе на носу, дорогая принцесса, — она угрожающе помахала кистью с разбухшими от артрита суставами перед моим вытянувшимся от разочарования лицом, — мы хотим как лучше. Заботимся о тебе. Предупреждаю, ослушаешься нас — тебе же хуже будет. Так что считай, будто ты находишься на принудительном лечении в санатории!

Она вежливо пропустила сестер вперед, вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь. Ключ повернулся в замке с негромким скрежетом, напомнившем мне звук захлопывающейся крышки гроба. Я в растерянности стояла около кровати, недоуменно хлопая ресницами.

— Они это серьезно? — недоверчиво произнесла я вслух, задавая скорее риторический вопрос. — Но ведь у меня итак никогда ничего значимого в жизни не было, кроме свободы. И кто же дал им право лишать меня моей личной, персональной свободы?

Толстый кот бочком выбрался из-под шкафа, сел на упитанный зад, и сожалеюще развел лапы, намекая — теперь уже ничего не поделаешь, смирись, принцесса.

— А-а-а, — скандально заголосила я, бросаясь к запертой двери и исступленно молотя кулаками в крепкую створку, — откройте, падлы!

За дверью царила могильная тишина.

— Бабушка, помоги! — жалобно позвала я. Но мне никто не ответил.

Я тихонько сползла вниз по гладкой, лакированной доске, упрямо сжимая трясущиеся губы и пытаясь не разрыдаться в голос. С ума сойти можно — они меня наказали как непослушное дитя, отлучили от жизни, лицемерно мотивируя тем, что делают это для моей же пользы. Они меня заперли, это же просто произвол какой-то!

Черный кот уселся около меня, сочувственно и успокаивающе мурлыкая, нежно утирая мое зареванное лицо своими мягкими, бархатистыми лапами.

— Замуррровали! — явственно звучало в его утробном мурчании. — Мурррррзавки!

Я строптиво усмехнулась и злорадно шмыгнула распухшим носом. «Ну и пусть! — вертелось в голове. — Все равно — убегу! И не в таких ситуациях бывала. Сумасшедшая принцесса я в конце то концов, или кто!»

Глава 5

Хан Исхаган боязливо выглянул из-за перевернутого трона. Испуганно зыркнул вправо, влево и успокоился, осознав, что его венценосному благополучию уже ничего не угрожает. Облегченный выдох сотряс щуплую фигуру владыки, более всего подходившую под саркастичное определение язвительного Лансанариэля «и на груди его могучей — три волоса казались кучей». Правитель опечаленно опустился на истоптанный ковер и сокрушенно помотал седой головой. И ведь было от чего. Праздник сорвался, гости разбежались, первый визирь — позор государства, валяется обеспамятовав, кверху задом, в прозрачных бабьих штанах. Вобщем, монарший авторитет рушится на глазах, а принцесса так и лежит в своем гробу не расколдованная. Причем, тридцать лет уже лежит, не ворохнется. И хан вздохнул еще печальнее и протяжнее.

Огвур с любопытством наблюдал за картиной вселенской скорби, талантливо исполняемой престарелым повелителем. Железное сердце непоколебимого орка кольнул острый приступ жалости:

— Гляди! — он потянул за рукав Ланса, сосредоточенно перезаряжающего арбалет. — Как старик то убивается! Помог бы ты ему, а?

Полукровка кисло воззрился на гроб с принцессой:

— Целовать женщину? К тому же — мертвую? Огвур, ты в своем ли уме? Да я еще со времен штурма Нарроны мертвяков до икотки боюсь!

Хан Исхаган поднял на полуэльфа заплаканные глаза:

— Да не мертвая она, господин эльф. У нее это — летаргия. Сделайте божескую помощь, помогите! Все равно у нас сегодня нет никого отважнее и доблестнее вас! Да и пророчество…

— Ну уж дудки! — попятился Ланс, на всякий случай прикрывая рукой лекарство, должное исцелить спящую красавицу, а именно — свои алые губы. — Брехня это все, про поцелуи. Про эффект плацебо слышали? Так вот, это все — самообман!

— Да ты чего, дурашка, — мягко упрекнул его добросердечный Огвур. — Какой может быть самообман у заспавшейся бабы? Ну, поцелуй ты ее разочек, от тебя не убудет…

— И это ты мне предлагаешь? — горестно возвел очи к небу щепетильный красавец. — Ты!

— Да ладно тебе, — орк словно невзначай подталкивал сердечного дружка к хрустальному саркофагу. — Я не стану ревновать, я даже отвернуться могу…

— Не хочу! — принципиально уперся привередливый полукровка.