Лицо для Сумасшедшей принцессы

Я давно уже утратила ощущение времени, сбившись с подсчета миновавших дней. Окон в комнате не было. Единственным ориентиром проходящих часов и суток служила свежая пища, появлявшаяся с четкой регулярностью. Кормили меня будто на убой, и вскоре я и смотреть не могла на разнообразные и питательные яства. Хотя, если говорить на чистоту, отсутствием аппетита я не страдала, даже не взирая на утреннюю, тоже ставшую регулярной тошноту. Нет, а чего еще можно ждать от подобного образа жизни? Нервы на пределе, прогулки на свежем воздухе не предусмотрены, прогрессирующая гиподинамия на лицо, четыре стены надоели дальше некуда, того и гляди — клаустрофобия разовьется. Наверно, мои бдительные тюремщики хорошо усвоили неписаное правило, что каждому попавшему в мышеловку полагается бесплатный сыр, а перед смертью — тем более. Сыром меня баловали вволю: и твердым нарронским, и мягким из козьего молока, и деликатесным эльфийским с голубой плесенью. Так что по поводу своей дальнейшей судьбы я радужных надежд не питала. Вот подумают демиурги, подумают, да и пустят меня в расход. Решив не сдаваться без боя, я частенько упражнялась в фехтовании, испортила стены метательными ножами и совершенно случайно, промахнувшись, чуть не угрохала кота, обидевшегося на меня словно на злейшего врага. Нарвавшись на заслуженный кошачий бойкот, я заскучала окончательно. Как никак, но усатый бабушкин любимец был единственным доступным мне собеседником, внимательным и никогда не перебивающим. А пространные монологи, патетично произносимые в черную, лупоглазую морду, помогли мне хотя бы немного разобраться в не только сложившейся, чрезвычайно запутанной ситуации, но и в самой себе.

Я часто слышала фразу, что от судьбы — не уйдешь. Ибо как можно избежать собственного предназначения, особенно, если ты сам сознательно выбрал свой путь, да еще и умудрился при этом перечеркнуть древнее пророчество? Что посеял — то и пожнешь. Выбился из предназначенных тебе рамок, значит — твори судьбу заново. Посеешь глупость — расплатишься за нее сполна, поступишь обдуманно — можешь надеяться на награду. Я с раскаянием покачала бедовой головой, ведь необдуманных поступков я совершила предостаточно и жаль, что осмысление последствий неразумных деяний пришло ко мне слишком поздно.

Я ошиблась — моя любовь к Астору не умерла, а наоборот, стала еще сильнее и пронзительнее. Любовь не признает титулов и сословий, не зависит от ума и внешности, не выбирает врагов или друзей. Любовь просто приходит. Правы оказались бабушка и Эткин, утверждавшие — любят не за что-то, а скорее — вопреки всему. Я наконец-то безоговорочно приняла свое чувство к принцу демонов и поняла, что в итоге примирилась и со своей душой. Без любви — душа пуста. Без нее не создаются стихи, не звучит песня, не существует красота. Без любви не имеет смысла само понятие бытия. Любовь — начало всех начал, источник всего лучшего. Признание в любви займет минуту, а ее доказательство может растянуться на целую жизнь. А я поняла эту истину, лишь оттолкнув своего возлюбленного. И сильнее всего в мире я желала одного — вернуть Астора. Я звала его всей своей измученной, раскаявшейся душой, мысленно просила прощения и надеялась на встречу. Надеялась на второй шанс…

Я поняла — беда всегда ходит рядом с нами, стоит лишь по неосторожности или по неведению приоткрыть дверь, и впустить ее в свой дом. Счастье же наоборот — капризно и труднодостижимо, и далеко не у каждого хватит мудрости и терпения, достаточного для привлечения столь редкого гостя. Беда приходит незваной, вольготно располагается на хозяйском месте и потом ее трудно уже остановить, или выгнать. Счастье напоминает экзотический цветок, привередливый и хрупкий, взращиваемый старанием и благоразумием. А я оказалась слишком неумелым садовником. Теперь передо мной стояла труднейшая задача — вновь обрести счастье, потерянное по собственной вине. И я мучительно пыталась понять — как связаны между собой три этих важнейших понятия: судьба, счастье и любовь.

Я поверила, тот — кого я добровольно назвала своим мужем, презрев закон и обычаи, полюбил меня искренне. Любовью, ставшей для него дороже семейных уз и привязанности к единокровной сестре. А гневные и обидные слова, сорвавшиеся с его уст, были всего лишь логичным следствием нанесенной мной, совершенно незаслуженной обиды. Я доставала медальон с его портретом и ежедневно взывала к своему прекрасному принцу, пытаясь докричаться до его сердца. Но мои усилия оставались тщетными.

Я пала духом. Вынужденное, затянувшееся заключение тяготило меня все больше и больше. Однажды в моей голове даже родилась идея покончить с собой, тут же перешедшая в раскаты саркастичного хохота. Ведь я итак уже находилась в покоях Смерти.