Лицо для Сумасшедшей принцессы

— О-о-о-о, — с театральным стоном закатил глаза дракон, — теперь я полностью согласен с древним мудрецом, сказавшим, что вершина мудрости — быть понятным каждому дураку!

— Ну, Эткин, ты как чего сморозишь! — недовольно покачал головой полуэльф. — Где же я тебе сейчас дурака то найду?

Гельда обидно хихикнула. Я криво улыбнулась, пытаясь не стучать зубами слишком громко:

— Простота, подчас, хуже глупости! — я внесла свою посильную лепту в заумный философский диспут.

Ланс обиженно шмыгнул носом. Он, как обычно, ничего не понял.

— Умные люди как цветы, — нудно ворчал мудрый орк, поспешно что-то выискивая глазами. — Один приятен, а от вонючего букета со смесью запахов — сразу начинает болеть голова. Вот, — он с облегчением ткнула пальцем в сторону большой пещеры, обнаруженной в стене скалы, — то, что нам и требовалось. Предлагаю укрыться в ней от ветра, развести костер, передохнуть и высушить мокрую Мелеану… — не дожидаясь нашего одобрения, Огвур первым направился к зиявшему в скале отверстию и вступил в пределы сумрачного свода.

Мы не успели даже охнуть. Раздался страшный грохот, земля под нашими ногами сильно покачнулась, а с вершины утеса посыпался целый град валунов, погребая под собой вход в пещеру и не в меру прыткого орка. Истошно завопил опомнившийся Ланс, Гельда опрометью просилась прочь, подальше от опасного места, а Эткин предусмотрительно сгреб меня обеими передними лапами, справедливо опасаясь, что я бесстрашно полезу в центр обвала. Несколько минут мы молча боролись. Победа досталась дракону.

— Ну, — требовательно сказала я, — отпусти меня. Землетрясение то — закончилось. Нужно спасать Огвура.

— Если он жив! — осиротело заголосил полукровка, горестно пытаясь вырвать клок своих длинных, пепельных волос.

— Шевелюру побереги, — посоветовал ему дракон. — Жив он, жив, я его слышу. Но в пещере есть кто-то еще…

Тут уже не на шутку испугалась я, а то мало ли кто может напасть на засыпанного в пещере и возможно, серьезно раненого тысячника. Я подошла к груде камней, закрывавших вход в пещеру, и громко позвала:

— Огвур! Ты в порядке?

— Отвали… — неразборчиво донеслось из-за завала.

Я опешила. Это что же получается то, а? Я, понимаете ли, беспокоюсь, помочь хочу, а меня еще и посылают невесть куда, вместо благодарности!

— Огвур! — возмущенно рявкнула я. — Тебя что, по голове чем-то тяжелым шандарахнуло? Ты там, случаем, не сбрендил ли?

— Отвали, — снова послышалось из пещеры, — камень от входа отвали!

Объединенными усилиями нам удалось разобрать мелкие обломки и откатить один колоссальный валун. В расчищенном проходе неторопливо возник живописно исцарапанный, пыльный, злой, но, спасибо богам — живой и невредимый орк.

— Вот, — наставительно изрек дракон, — я вы меня не послушались! Я же предупреждал, что чувствую присутствие чьей-то злой воли! Обвал не сам по себе возник…

— Кто-то хочет нас убить? — выкатил зеленые глаза Лансанариэль.

— Совершено точно! — вдруг раздалось из-за спины орка и, легко, словно тонкую тростинку, отодвинув массивную фигуру Огвура, навстречу нам вышел высокий, седобородый мужчина, аскетического облика. Я с первого взгляда вспомнила и эти умные, проницательные глаза и золотой посох с обсидиановым шаром. Мгновенно приложила руку к груди и почтительно опустилась на одно колено:

— Приветствую вас, магистр Арбиус!

Старый некромант одарил мой лоб растроганным отеческим поцелуем и испытующе всмотрелся в мокрое, прикрытое золотой маской лицо:

— Узнаю нашу отважную принцессу, по-прежнему безупречно учтивую и благородную!

— Мастер, — Огвур шумно отряхивался от пыли, — продолжили бы вы рассказывать эту захватывающую историю, конец которой я не дослушал в пещере…

— Какую еще историю? — встрепенулся Эткин.

Арбиус лукаво ухмыльнулся, неторопливо расправил складки своей черной мантии, выбрал валун посуше, уселся на него со всем доступным комфортом и только после этого, поманив к себе коротким, выразительным жестом, заставил меня опуститься на колени у его ног. Наши глаза оказались на одном уровне. Не отворачиваясь и не мигая, я смотрела в черные зрачки некроманта, отмечая гипнотические спирали света, начинавшие закручиваться в их бездонной глубине. Наконец, Арбиус довольно вздохнул, и устало прикрыл дрожащие от напряжения веки:

— Что увидел ты там, архимаг? — требовательно спросил дракон.

Некромант задумчиво пропустил через сжатый кулак свою длинную, седую бороду:

— Ты мудр, великий дракон, каким и положено быть последнему хранителю магии! Но как ты легкомысленно позволил зародиться столь опасному чувству?

— Эх, — виновато буркнул крылатый гигант, — значит, ты тоже все понял, магистр! А что я мог поделать? Запретный плод, он завсегда слаще!

— Кхе-хе-хе, — хрипло и печально откашлялся Арбиус, — случившегося не воротишь! Грядут великие горести и испытания. Под силу ли хрупкой девушке вынести то, что она сама себе наворожила?

— И вовсе она не слабая! — убежденно заспорил дракон. — Есть девы в нарронских селеньях — их бабами гордо зовут, горгулью поймают в два счета — и задницу ей надерут.

Но некромант даже не улыбнулся.