Лицо для Сумасшедшей принцессы

— Да что случилось то? — не выдержала я, ощущая, что сейчас лопну от распиравшего меня любопытства. — Чего такого страшного я себе подгадала?

— Сущий пустяк, всего-то изменила пророчество Великих! — скверно усмехнулся Арбиус.

— Во, дела! — привычно выдал Ланс.

Орк крякнул, но промолчал.

— Рассказывай все по порядку! — безаппеляционным тоном заявила я.

Некромант снова откашлялся. По его смущенному виду стало понятно, что он не знает, с чего следует начать. Эткин пришел ему на помощь:

— Существует древняя легенда, — дракон полуприкрыл сапфировые глаза, вслушиваясь в свой протяжный голос, — что все, произошедшее с Пресветлыми богами, оказалось определено заранее по вине скучающих, почти выживших из ума по причине крайней дряхлости — демиургов. И якобы, наличествует некое туманное пророчество, записанное на одной из стен Озера безвременья, предрекающее гибель творцов, им же самим и открывшееся. Но магам-некромантам, служащим королеве Смерти, удалось однажды заглянуть в Око времени и они увидели что-то странное, связанное с замыканием Кольца, что, несомненно, приведет к падению власти Великих. Это замыкание, сложно сказать точно, в чем оно заключается, выровняет равновесие добра и зла в нашем мире, и демиурги уже не смогут управлять нами далее. Этого и боятся жестокие создатели, затеявшие игру, лишь бы не допустить нежеланного для них витка развития. Они и подтолкнули Ринецею к свержению богини Аолы. И все ради того, чтобы установленные ими правила остались нерушимыми…

— А ты, беспокойная дочь моя, — поддержал Эткина некромант, — умудрилась забрести в Лабиринт судьбы и изменить свою жизнь, поправ текст пророчества и встретившись с тем, с кем никогда не должна была даже мельком видеться. Ты отвергла руку барона де Грея, пророчество утратило свой изначальный смысл и теперь никто из нас, в том числе и демиурги, не в силах предугадать — что произойдет дальше!

— А я то думала, что Великие просто играют! — задумчиво протянула я.

— Доигрались уже, — ехидно хохотнул Эткин. — Теперь в игру вступили новые, зловещие силы, реально угрожающие не только нам, но и демиургам. Поэтому они не случайно оставили тебя в живых, они надеются, что ты сможешь избавить их от Ледяного бога.

— А твое внезапно вспыхнувшее чувство к белокурому принцу вообще выходит за рамки разумного, — недовольно добавил Арбиус. — Вы не предназначены друг для друга, потому что ваша любовь способна изменить само понимание добра и зла! Кроме того, он твой враг и по идее, должен стремиться убить всех нас!

— Да кто же он на самом деле? — выкрикнула я, замученная обильно вываливаемыми на меня намеками и угрозами. — Демон? Вот, подумаешь, велика беда нашлась! Я ведь тоже не разберешь кто! И какой смысл упрекать меня тем, что уже сделано? Не могу же я еще раз пойти в Лабиринт, чтобы попытаться все исправить!

— Упаси тебя от этого Истинные боги! — испуганно отшатнулся Арбиус. — Нельзя тебе туда во второй раз, никак нельзя. А то, как бы еще хуже не вышло!

— Ш-ш-ш, — ласково успокоил меня дракон. — Что произошло, то произошло! Я всегда руководствуюсь умной фразой — что ни делается, все к лучшему! Магистр Арбиус говорит то, что повелевает ему его умудренный долголетним опытом, скептичный разум. Но я чувствую сердцем и верю в свою интуицию, а поэтому знаю — не все так печально и плохо, ибо если ваша любовь окажется истинной — то она принесет не только горе, но и благо, а возможно — и спасет нас всех!

Арбиус громко фыркнул, не соглашаясь. Но дракон не обратил ни малейшего внимания на сомнения старого мага и продолжил:

— У тебя сейчас слишком много неотложных дел, принцесса! Ринецея не бросает попыток тебя погубить, это землетрясение ее рук дело. Ледяной бог продолжает наращивать силу и нужно попробовать справиться с ним до тех пор, пока он не прошел через обряд инициации с помощью эльфийской девственницы и Пелены богини Аолы. Это сейчас важнее всего, любовные переживания придется отложить на потом. Хотя, — тут Эткин задумчиво пошевелил пушистой кисточкой на конце хвоста, — возможно, все это лишь разные составные элементы одной большой, перепутанной и разрозненной головоломки!

— Идиотизм! — возмущенно вмешалась молчавшая до этих пор Гельда, умудрившаяся втихую вернуться и подслушать наш разговор. — Магистр, скажите хоть вы им, что нельзя сваливать в одну кучу войну, магию и любовь. Недаром нас учат — не спи там, где работаешь!

Но Арбиус вместо того, чтобы подтвердить обвинение девицы, сильно разгневался и замахнулся на некромантку своим золотым посохом:

— Молчи, отступница! — рассерженно потребовал он. — Кого ты хочешь обмануть этим показным лицемерим? Да ты же сама первая и попрала эту прописную истину, предала Гильдию и перешла к Ринецее! И все ради чего? Да тоже ради любви!

Гельда виновато засопела, но продолжала упрямо взирать на нас исподлобья, непоколебимо уверенная в собственной правоте:

— И все равно, меня можно понять и простить! Демоны — для некроманток, а не для каких-то сумасшедших полуэльфийских принцесс! К тому же, не ведающих всей правды! Кто и когда откроет ей глаза?