Лицо отмщения

«Значит, их двое», — подытожил Аргир, не слишком задумываясь над тем, зачем ему нужны такие подсчеты. Но и задумайся он над этим, на долгие размышления у него не было времени. Дверь отворилась, и в убогую хижину вошел один из незваных гостей, высокий, поджарый, с копной черных кудрей. Аргир поглядел на него из-под опущенных ресниц, придавая себе максимально бессознательный вид.

— А это кто? — по-гречески поинтересовался вошедший, приближаясь к распластанному на лежанке телу.

— Не ведаем, — поклонился один из рыбаков. — Море вынесло.

— Ну-ка, — чернокудрый наклонился над Михаилом Аргиром, в тот же миг правая рука того пожарным багром опустилась на затылок фрязина, а левая, захватывая подбородок, рванула по дуге вверх. Раздался едва слышный хруст, и переводчик, вернее, теперь уже только его бренное тело, рухнуло на грудь знатного ромея. Вошедший вслед за фрязином хозяин так и остался стоять с открытым ртом, не зная, что и сказать, и лишь ошалело мигая.

— Ну, где ты там? — крикнул второй приезжий, видимо, старший.

Ответа не последовало. Ругаясь себе под нос, воин самолично полез в халабуду выяснять, что там стряслось. Аргир лежал неподвижно, закрыв глаза. Его противник столь же недвижимо располагался поперек него.

— Проклятие! — под нос себе выругался старший, осторожно приближаясь к лежащим. — Что это? — Он повернулся к стоящему у входа рыбаку. Тот молча развел руками.

Фрязин внимательно оглядел собрата. Ни следов борьбы, ни крови видно не было.

— Языком он, что ли, подавился? — бормоча это себе под нос, он схватил за плечо мертвого товарища и перевернул его, освобождая спрятанную под мертвым телом руку ромея. Еще мгновение, и удар кинжала, прежде красовавшегося на поясе чернокудрого фрязина, пробил его сонную артерию. Аргир распахнул глаза, вытащил кинжал из раны и обтер его о плащ одного из несчастных.

— Еще есть?

— Нет, — в ужасе глядя на содеянное, пробормотал один из рыбаков.

— Господи! — Второй, заскакивая в дом, всплеснул руками. — Что же теперь будет? Если фрязины узнают, что здесь убили их людей, они же все здесь сожгут! Да и нас самих…

— Ерунда! — отмахнулся Аргир, опуская ноги на землю, доставая мечи из ножен на перевязях валяющихся на полу трупов и тщательно разглядывая червячный узор на клинках. — Сбросьте их в воду, чтоб не смердели, да и дело с концом. И вот еще. Где кони? Я слышал коней.

Глава 12

Тот, кто ломает подковы, силен, но рискует остаться с некованой лошадью.

Виланд

Генрих Боклерк сидел, обхватив голову руками. Сегодня она болела с утра, и король ужасно досадовал на это, как, впрочем, и всегда, когда случалось нечто неподвластное его воле.

— Читай, Фитц-Алан, читай! Чего ты замолчал? — раздраженно воскликнул он, морщась от противного ощущения стучащего в висок невидимого дятла.

— Быть может, мой лорд повременит с делами?

— Какая чушь! Если бы Господь тянул с сотворением мира, кто знает, может, и по сей день бы не управился.

— Но вы все же не Господь, — робко возразил Фитц-Алан.

— Уподобиться Всевышнему — долг каждого истинного христианина, — криво усмехнулся Боклерк. — Читай, не мучай меня своим постным видом. Я не для того держу тебя, чтобы любоваться на этакую гнусную физиономию.

Фитц-Алан пропустил ругательства монарха мимо ушей и со вздохом, печалуясь в душе, что его христианское милосердие осталось неоцененным, продолжил зачитывать список.

— …Мануил, сын короля греков, Иоанна Комнина. Он молод, хорош собой, несколько смугл, правда…

— Да, я знаю, — отмахнулся Генрих. — Невесть чей он сын, но можно не сомневаться: его отец, мнящий себя ни много ни мало наследником цезарей, не пожелает заключать с нами брачный союз. Этот чертов гордец отчего-то вдруг полагает, что мы ему не ровня. А мне и вовсе ни к чему улучшать породу тамошних государей. Мне нужен король здесь.

Фитц-Алан склонил голову.

— Увы, мой лорд, во всем христианском мире найдется не много королей и герцогов, желающих породниться с вами.

— Дьяволово копыто! М-м-м… — Генрих посильнее обхватил виски. — Ну что за бред? Много — не много, пожелают — не пожелают, и кто они, все эти герцоги, у которых зачастую нет и лишнего шиллинга? Короли, не знающие, где раздобыть войска для защиты собственного титула? Тьфу! Они не стоят и пенса за голову. И должны быть счастливы, когда я обращаюсь к ним.

— Король Франции Людовик прислал графа Элуа де Мондидье с предложением взять Матильду за принца Людовика с условием, что по вступлении на престол тот объединит на голове и французскую, и нашу короны.

— Опять эти бредни. Да если бы я вдруг согласился принять это предложение, держу пари, самый нерадивый школяр счел бы мои дни на пальцах одной руки, не прекращая ковыряться в носу! Этот гнусный толстяк, Луи, видимо, полагает, что я выжил из ума, или же он сам из него выжил. Есть ли кто-нибудь стоящий в твоем списке?

— Фульк Анжуйский, — несмело предложил Фитц-Алан.

— Сын графа Анжуйского? О Господи, что ж это происходит? Да ты совсем сбрендил! Ты еще младенцев мне сюда запиши!