Лицо отмщения

– Благодарю! – Людовик Толстый чуть заметно склонил голову, принимая наполненный кубок из рук виночерпия. – Я вот гляжу на тебя, Фульк, и думаю, как повезло твоему отцу иметь такого сына.

– Ваша похвала для меня – высокая честь, мой государь! – не замедлил с ответом анжуец.

– Пустое, – отмахнулся король и пригубил вино. – Что уж тут моя похвала, когда сам Господь благословил ваш род. Я уверен, что и внуки у твоего отца будут такими же удалыми красавцами, как ты.

– Но, мой король! – Юноша удивленно взглянул на государя. – К чему говорить о внуках? Я еще и не думал жениться.

– А вот это глупо. В твои годы, мой дорогой мальчик, уже следует об этом думать.

– Но ведь я еще даже не рыцарь.

– Когда ты станешь рыцарем, у тебя и подавно не будет времени для прекрасных дам. Войны, походы, постоянно что-нибудь происходит, вечно в седле, вечно куда-то мчишься. И в результате либо гибнешь, так и не продолжив свой род, либо спохватываешься, когда силы уже не те, зато по двору бегает толпа бастардов.

– Но, мой король... – Юноша чуть заметно покраснел.

– Ну ладно, ладно, – добродушно усмехнулся Людовик Толстый. – Понимаю, дело молодое, всякие улыбочки, глазки – хлоп-хлоп, голову кружат. Но ведь ты не просто безвестный шевалье, ты – один из первейших королевских вассалов. Я не могу допустить, чтобы представитель столь знатного и славного рода распоряжался судьбой, точно пьянчуга – найденной посреди дороги монеткой. Я уже подумал о твоей женитьбе.

Глаза юноши удивленно расширились.

– Ну что ты на меня так смотришь? Подумал и вот нынче отписал твоему отцу. Полагаю, он вполне одобрит предложенную мной партию.

– Мой государь, но кто же эта девушка? – не в силах еще прийти в себя от услышанного, выдавил Фульк Анжуйский.

– О, ты скоро ее увидишь. Поверь, она весьма хороша собой, не глупа, из очень хорошего рода и с немалым приданым. Это дочь герцога Эсташа Буйонского, Мария.

– Но, мой король...

– Что еще за «но»? – Людовик нахмурился, но продолжить фразу не успел. Дверь приоткрылась, и стража отсалютовала копьями, пропуская в королевскую трапезную аббата Сугерия. Преподобный отец осенил присутствующих благословляющим жестом, однако по лицу его было видно, что он прибыл из Сен-Дени не только для того, чтоб призвать милость Господню на голову духовного сына и его челяди.

– Выйди! – скомандовал король Фульку Анжуйскому. – Потом договорим.

Монарх уже много лет знал своего доверенного советника и догадывался, что обещает встревоженное выражение его лица.

– Что-то произошло? – спросил он, когда закрылась дверь за виночерпием.

– Пока не многое, – стараясь говорить как обычно спокойно и взвешенно, начал аббат. – Гуго де Пайен с рыцарями прибыл во Францию.

– Мы ожидали этого. Сколько их.

– Едва ли дюжина. Меньше. Остальные под командованием Жофруа де Сент-Омера остались в Святой земле.

– Вот и прекрасно! Дюжина – это даже меньше, чем предполагалось. Что же тебя беспокоит?

– Я затрудняюсь ответить. Предчувствие. Вернее, то, чем оно вызвано.

– Ты говоришь загадками, любезный Сугерий.

– Все оттого, сын мой, что я сам ищу ответ на загадку и пока, увы, не нахожу его.

– О чем речь?

– Нынче утром чуть свет ко мне прибыл Бернар Клервоский.

– Он что же, откуда-то прознал, что мы намерены отправить его нашим посланцем в Рим?

– Нет, он не знал об этом, – покачал головой настоятель Сен-Дени. – Но я лично открыл ему нынче и то, что вы желаете видеть его епископом, и то, что намерены отправить представителем христианнейшего короля к престолу святейшего Папы.

– И что же он?

– Решительно отверг и то, и другое.

– Вот как? Аббат, категорически отвергающий епископский посох и не желающий ехать ко двору понтифика? Что еще за нелепая блажь?

– Это еще не блажь. Бернар объявил, что намедни ему явился ангел Божий и велел объявить крестовый поход против короля Генриха Боклерка.

– Что?! – Людовик Толстый с неожиданной легкостью подскочил с кресла. – Вот же дикая нелепость! Он, что же, окончательно выжил из ума?

Аббат Сугерий пожал плечами.

– Я бы не говорил столь резко, когда речь идет о Божьих ангелах. Но, признаюсь, и меня изрядно удивляет этот случай. По словам аббата Клервоского, ангел объявил, что король Британии – святотатец и королевство его погрязло в ереси. И что именно ему, Бернару, надлежит покарать нечестивцев и вновь мечом и Божьим словом восстановить поруганный крест по ту сторону Ла-Манша.

– И все же мне представляется, что этот святоша от чересчур ревностных молитв решительно тронулся умом. В целом мире никто не может сказать, что я хорошо отношусь к Боклерку, но крестовый поход... Лондон – не Иерусалим. И хотя, как утверждают трубадуры, где-то в тех землях сокрыта чаша Святого Грааля, но у моих воинов есть дела куда более насущные, чем глупые подвиги на радость звонкоголосым сострясателям воздуха.

– Бернар не ждет от вас военной помощи.

– Еще бы!

– Он просит лишь корабль, – продолжал аббат Сугерий, – чтобы перевезти туда де Пайена с его рыцарями. С этой просьбой он и прибыл ко мне.

– Бернар Клервоский намерен разгромить короля Генриха Боклерка с дюжиной рыцарей?