Лицо отмщения

– Да, – не мигая, подтвердил Андай. – Но мне не нравятся ваши правила. У этого мира – своя история. Хороша она или плоха, но такова, какова есть. И я не вижу оснований менять ее ради того, чтобы вам было спокойней.

– Если в городе неразумные дети, играя с огнем, рискуют поджечь свой дом, неужели же тот, кто понимает это и имеет такую возможность, не должен остановить шалунов-поджигателей?

– Это их дом. Их опыт. И если его не будет, дети вырастут и сожгут свое жилище.

– Но ведь пожар может охватить не только обиталище поджигателей, но и все окрестные дома.

– Пусть соседи держат песок и воду наготове, – отрезал Андай из рода Атримпов. – В любом случае, зачем вы, иномирцы, желали отыскать меня?

– Честно говоря, мы предполагали, что вы – тоже иномирец, – сознался лорд Баренс, – а потому хотели выяснить, что за планы вы строите, давая советы владыкам этого мира.

Джорджу Баренсу показалось, что существо, с которым он уже столь долго ведет беседу, впервые с ее начала усмехнулось.

– Забавно! – подтвердил его предположение собеседник. – Ну что ж, сейчас вы достигли своей цели. Вы знаете, что я – часть этого мира и живу, в отличие от вас, в своем доме. Если желаете, я могу ответить на ваши вопросы, но потом вам надлежит исчезнуть из нашего дома насколько можно быстро и передать тем у вас, кто принимает решения, что, если вы сюда вернетесь еще когда-либо, вам не будут рады.

– Но... как я могу узнать, что вы и впрямь часть этого мира?

– Что ж, это первый вопрос. Здесь надлежит поведать все по порядку. Ты знаешь, кто такие Атримпы?

– Если память мне не изменяет, так назывался бог рек, озер, морей и прочих водоемов у славян. Он имел диковинный вид – змея с человеческой головой...

– Верно, – с заметным удовольствием подтвердил представитель рода, и тьма, в которую был погружен собеседник до сего момента, в тот же миг начала рассеиваться, точно утренний туман, унесенный поднявшимся вдруг ветром.

– Матерь Божья! – прошептал Джордж Баренс, наблюдая, как проступает из темноты огромный змеиный хвост, плавно, без всяких конечностей переходящий в человеческую голову.

– В этом одно только не правильно. Я отнюдь не бог. И, чтобы сразу развеять ваши предположения, вовсе не дьявол, шайтан, или уж как вы там пожелаете назвать воплощение сил зла.

– А кто же?

Андай вздохнул, словно досадуя, что ему приходится в который раз пересказывать азбучные истины.

– У нас говорят, что когда Творец первоначальности создавал мир, он сам не ведал, какую часть его населить разумными существами – воздух, землю или же воду. И потому, желая посмотреть, как будет лучше, он населил все три части мира созданиями одного рода. Их звали Ангел, Ангдам и Ангус. Те, что обитали в небесах, могли летать, как птицы. Те, что жили на земле, – ходили, бегали, карабкались по деревьям и скалам. Мы же обитаем в воде и счастливы этим.

– Однако, насколько можно понять, человеку ваш Творец дал меньше всех. Уж во всяком случае, он не удосужился научить его перемещаться в четвертом измерении.

– Он не удосужился научить их летать и плавать, – резко проговорил Андай. – А вот с четвертым измерением у человека все было хорошо. Он сам отказался от него, считая чем-то опасным и, как это ни удивительно, богопротивным.

– Почему же удивительно?

– Потому что все людские пророки, все ясновидящие используют это самое четвертое измерение столь же естественно, как дышат. Впрочем, для справедливости должен заметить, что и все маги тоже его используют, на тех же самых основаниях. Но мы отвлеклись. Тебе, конечно же, известна легенда о том, что коварный змий в райском саду убедил праматерь и праотца рода человеческого отведать яблоко познания добра и зла, за что те были изгнаны и вынуждены в поте лица добывать себе пищу.

– Конечно, – кивнул Баренс.

– Ты, несомненно, понимаешь, что обычный змей шипением мог лишь испугать Еву, но уж никак не убедить.

– Да. Я думаю, да.

– В этой глупой байке не много правды. Она придумана нашими крылатыми собратьями совсем не для того, чтоб рассказать, как на самом деле все обстояло.

– Я полагал, что история с райским садом и яблоком – вообще плод фантазии.

– Непоследовательно для человека, выдающего себя за служителя наших крылатых собратьев. Но, впрочем, ты прав. Плод фантазии, пожалуй, единственный плод, который отведали ходящие по земле в тот день, когда мой предок, Атримп, явился перед ними.

Здесь сказалась разница, как бы так поточней выразиться, мироощущения. Крылатые восприняли сам факт парения над землей, как неоспоримый знак близости к Господу.

Никто и никогда не видел Предвечного Творца. Неведомо, существует ли он вообще в зримом образе, лично я полагаю, что это – кипящая пустота.

Но крылатые не утруждались осознанием неведомого, они создали нового бога, который вручил им этот мир и дал человека в качестве послушного, хотя и неразумного слуги. Мы же полагали совсем по-иному. Мы видели в людях собратьев, живущих на суше, и потому охотно делились своими познаниями.