Лицо отмщения

– Ну что вы, ваше совершенство, в этом никому не дано преуспеть!

– Где императрица?

– Если вы имеете в виду Матильду, дочь покойного короля Генриха Боклерка, то, насколько мне ведомо, она не так давно обручилась с князем рутенов с непроизносимым именем. Сей князь взошел на английский престол, и отныне его величают Гарольдом III. В связи с этим она перестала быть императрицей.

То же прекрасное видение, что с таким нетерпением ждет вас по ту сторону двери, – племянница василевса Иоанна Комнина. И можете мне поверить, нигде не найти вам девицы более достойной известного вам титула. А посему я, как верный слуга, исключительно заботясь о благе господина, привез вам не бывшую государыню, но императрицу будущую.

Конрад Швабский поглядел на ухмыляющуюся физиономию «преданного слуги», затем вызвал в памяти ангельский лик племянницы императора ромеев.

– Ступай.

– Но... мой господин, я поизносился и поиздержался в пути, свершая немыслимые подвиги в вашу честь.

– Ступай! – с нажимом повторил герцог.

– Нет, конечно, я, как рыцарь, готов с терпением и гордостью сносить все удары судьбы. Но, быть может, вы скажете, что отвечать тем злоязыким негодяям, которые, увидев меня, осмелятся называть моего доброго господина скрягой, а то и попросту нищим, которому, ясное дело, недоступна добродетель щедрости...

– Ступай, Гринрой, я не желаю тебя видеть! – уже борясь с приступом хохота, закричал Конрад Швабский. – И придешь утром. За наградой.

– Вы, как всегда, правы, мой государь! Хорошая баня и обед сейчас мне никак не помешают!

Бернар извивался и корчился в судорогах, потрясая окровавленным мечом.

– Это дьявол! Это сам дьявол! Рубите его! Я велю вам, рубите его! Ибо мечи ваши – молнии Господни!

– Где мы? – прошептал один из рыцарей, оглядываясь.

– Где? – Гуго де Пайен перехватил запястье бьющегося, точно в лихорадке, родича и мягко выдернул меч из пятерни. – Я не ведаю, каким образом мы здесь очутились, но сама местность мне хорошо знакома.

– Вот даже как?

– Да. В полулье отсюда расположен Клерво. А вон туда, – Гуго махнул рукой на север, – два часа пути до Пайена. На этой пустоши мы в детстве охотились на зайцев.

– Но как мы очутились здесь?

– Я же сказал, не знаю, – отрезал де Пайен.

– И что делать с этим? – один из рыцарей поднял с земли серебряное блюдо, на котором лежала окровавленная бездыханная голова. – И преосвященный Бернар...

– Слушайте меня, – прервал речи соратников магистр. – Сегодня вы поклянетесь никому и никогда не говорить о том, что произошло. Забудьте вообще, что были в Британии. Голову я спрячу! В Пайене есть где надежно скрыть подобную вещь. Аббата мы отвезем в Клерво и скажем, что по пути он заболел. Будем уповать на небеса и верить, что прежняя ясность ума вернется к нему.

– А ежели пойдут слухи? Там ведь было столько народу...

– Твердите одно: в Святой земле мы обрели величайшее достояние христианского мира – истинную нетленную главу Крестителя Иоанна, и она поведала нам многие тайны. Место же сохранения оной главы есть величайший секрет ордена. Клянусь! – проговорил, давая пример, сам Гуго де Пайен, кладя руку на рукоять меча с упрятанными в ней святыми мощами.

– Клянусь!

– Клянусь!

– Клянусь!..

Эпилог

Наступив на хвост змее, главное – не тратить время на извинения.

Из воинского наставления армии Чингисхана

Дож недоуменно открыл глаза. Рассветные лучи только-только пробивались в окна, давая понять, что лишь монахам для заутренней пристало вставать в такую рань. Однако же слуга не сильно, но упорно трясший его плечо, был неотвязчив, точно полуночный комар.

– Ну что еще такое? – проговорил недовольно правитель Венеции.

– К вам дон Анджело Майорано.

– В такую-то рань? – Дож протер глаза. – Он что, жив?

– Более чем жив, – со вздохом отвечал слуга. – С первыми лучами солнца «Святой ангел» пришвартовался в бухте Риальто, и дон Анджело поспешил нанести вам визит.

– Какой еще визит? Пусть убирается и приходит в час приема.

– Мой повелитель, его люди обезоружили стражников у ворот и в коридорах дворца, и сейчас он держит острие кинжала у горла вашего мажордома.

Дверь спальни распахнулась, в нее спиной, пятясь, вкатился испуганный толстяк-мажордом, а вслед за ним – человек чуть выше среднего роста, с лицом довольно приятным, когда б не чувствовалась в нем не особо скрываемая опасность для всякого двуногого существа.

– Я слышу, вы уже проснулись, блистательный дож.

– Это не повод врываться ко мне! – возмутился тот.

– Согласен. Но я очень спешу. Я прибыл за своим вознаграждением.

– Каким еще вознаграждением?

– Которое было обещано мне за то, что русы не вступят в союз с василевсом Иоанном.

– Но... – Дож нахмурился. – Мне ведомо, что вас не было в Британии. И потому...