Лицо отмщения

«Не то чтобы много, но все же доход, – подбрасывая монету в ладони, усмехнулся капитан „Шершня“. – Надеюсь, граф Квинталамонте будет менее скареден. Помнится, у нормандцев жадность не в чести. – Он поглядел, как из ворот цитадели один за другим скорым шагом выходят стражники. – Один, два, три, пять, десять. Похоже, херсонит все же проникся серьезностью момента. Что ж, покуда стража будет искать нормандца в казармах императорских клибанофоров, стоит, не теряя времени, отправиться в странноприимный дом святого Фотия, где мною лично для рыцаря и его свиты заказан обед».

Анджело Майорано нечасто доводилось бывать в Херсонесе, но этот маршрут он знал превосходно, ибо всякий раз, как торговые дела приводили его на северный берег Понта Эвксинского, он сам останавливался в этом странноприимном доме и всякий раз ходил с поклоном к эпарху и уж конечно возвращался на корабль. Последняя мысль вызвала у капитана невольную улыбку. Он всегда возвращался туда, куда хотел. Это уже стало доброй традицией.

Анджело Майорано не ошибся в своих расчетах. Мессир рыцарь и трое варангов его свиты сидели за обеденным столом, жадно поедая выставленные хозяином благоухающие пряностями блюда. Не хватало лишь долговязого менестреля, ну да и лихоманка с ним. Едва ответив на поклон хозяина, обрадованного приходом состоятельного клиента, Анджело отправился к столу и опустился на скамью рядом с Вальдаром Камдилом.

– Граф, у меня для вас плохие известия, – доставая из ножен кинжал и вонзая его в бок подрумяненного каплуна, тихо проговорил он.

– Что еще? – Рыцарь повернулся к нему, кажется, поперхнувшись от неожиданности и хлопая себя по груди ладонью.

– Я только что был у эпарха. Он спрашивал меня, правда ли, что в свите блистательной севасты Никотеи прибыл граф Квинталамонте, родич короля Роже II. Я был вынужден признать это. Ваш приятель кричал об этом на все побережье. Если это известно эпарху, стало быть, ему уже кто-то о том донес. За вами посланы стражники, десять человек, может, и больше. Вам надо срочно уходить, да что я говорю, не уходить, а исчезнуть из города. Здесь вам не сдобровать.

– Вы что-то хотите предложить или же это просто добрый совет? – не спуская с собеседника пристального взора, поинтересовался нормандский сицилиец.

– Я помню, как вы подсобили мне во время абордажа, и почитаю себя вашим должником. Но, видит Бог, я не люблю долго ходить в должниках. А просто добрые советы в таком незавидном положении я считаю глумлением. У меня есть здесь одно тихое место, я спрячу вас до ночи.

Ваши люди пусть отправляются на Сугдею, здесь неподалеку есть такая крепость, в ней – мои земляки, генуэзцы. Там я подберу их. Сейчас вы отсидитесь в надежном месте, ночью же я проведу вас на «Ангела». Благодарение небесам, он здесь. Мои парни впотьмах сбились с курса, но, как я и предполагал, все же смогли доползти до Херсонеса.

– Ваше предложение весьма любезно, но... оно совершенно не соответствует моим планам. К тому же, помогая мне в этом случае, вы сами очень рискуете.

– Те, кто рискнул однажды родиться на этот свет, обречены рисковать и дальше, – усмехнулся Анджело Майорано. – К тому же, по сути, я оказываю услугу не только вам, но и Константинополю. Вряд ли ваш дядя придет в восторг, узнав, что херсониты, пользуясь беспомощным положением родственника, захватили его в плен. Это еще один повод к войне. Впрочем, сомневаюсь, чтобы император отблагодарил меня за оказанную услугу. – Майорано широко улыбнулся. – Так что же, идем?

– Следует подождать Рейнара.

При этих словах двери обеденной залы распахнулись, и солнце блеснуло на копьях и стальных пластинах броней стражников.

– Вот они!

Во всей империи ромеев невозможно было бы отыскать человека, не слышавшего о роде Аргиров. Потому, когда береговые оборванцы услышали знакомое имя, у них перехватило дух. Пожалуй, только будь на месте спасенного воина сам император, они бы изумились больше. Не зная, радоваться или плакать, шепча молитву, перетащили они потерявшего сознание гиганта в убогую, крытую тростником саманную лачугу небольшого рыбацкого селения, откуда сами были родом.

С величайшим почетом водрузили они Михаила Аргира на застеленную сеном лежанку и спешно послали за колдуном, чтобы тот отогнал злых духов, которые всегда в великом множестве обитают на подводных скалах, чтобы, вселившись в тонущих моряков, обратить их в страшных морских змеев с человечьими головами. По всему видать, этот силач и от злых духов смог отбиться, но кто знает, кто знает... И уж лучше пусть ведун исполнит над ним обряд очищения, а заодно и глянет, не опасны ли полученные высокородным Аргиром раны.

Сам он лежал на свежем, пахнущем клевером сене, закрыв глаза, и понемногу приходил в себя. Михаил Аргир чувствовал, как силы капля за каплей возвращаются, наполняя литые мускулы, точно вино всю имеющуюся емкость кубка. Почтительные рыбаки, кланяясь, поднесли ему какую-то остро пахнущую рыбой похлебку, и он с трудом, через силу съел ее, не столько чтобы насытиться, сколько дабы согреться.