Лицо порока

— Давай подкрепимся и — в путь! — предложил Устин. — Ночью тебе еще не приходилось путешествовать. Но ничего, там день всегда. Домой возвратимся часов через шесть. Это будет, — он заглянул в кухню — там на стене висели старые ходики, — полночь. Еще и поспать успеем.

Водку мы почти не пили. Зато плотно поели: отварную курицу, соленья, сало и картофельное пюре, заправленное сухим укропом.

— Ну, Ванятка, пора, пожалуй. Готовься! — старик отер губы и подбородок пятерней и поплелся на кухню — там у него хранились причиндалы, необходимые для перемещения в Тартар.

Я торопливо докурил сигарету, разделся и улегся на топчан. Устин появился сосредоточенный и суровый.

— Думаю, сегодняшнее путешествие будет для тебя наиболее полезным, — сказал он, усаживаясь на табурет у моего изголовья. И подал мне кружку с зельем. — Пей! И в добрый путь!

В этот раз мы оказались на берегу лесного озера. Тихо шуршали камыши, наперебой квакали лягушки и нудно зудели комары. Берег, поросший чахлой травой, дышал болотной сыростью. Солнце, полуприкрытое молочным крылом облака, запуталось щупальцами лучей в кронах невысоких, раскидистых деревьев. Зеленоватая вода отдавала позолотой.

Я быстро оделся, спасаясь от укусов комаров. И, прикурив сигарету, у самой кромки воды присел на ствол догнивающей березы. Старик осматривался по сторонам и тоже готовился закурить — набивал трубку табаком.

— Нас ведь сегодня никто не ждет, — промолвил он, неторопливо доставая из кармана телогрейки спички. — Я договаривался на послезавтра.

— И что теперь? — спросил я и, наклонившись, опустил пальцы в воду. Она оказалась теплой и липкой. Я убрал руку и отер ладонь носовым платком.

— О нас доложат, — Устин выпустил облако сизого дыма. — И сюда придут.

— А как они узнают, что мы прибыли? — я посмотрел на старика вопросительно, ожидая его объяснений.

Моя наивность его позабавила. Он захихикал.

— Как они могут не знать? Это же их территория! Так что жди, сейчас за тобой явятся.

Но прежде, чем на едва заметной тропинке, начинающейся где-то в зарослях ивняка, показалась высокая мужская фигура, запахнутая в старинный черный плащ, прошло не менее получаса.

Незнакомец шел быстрой, стремительной походкой. Под его ногами, обутыми в высокие ботфорты, громко потрескивали сухие ветки. Черные, как вороново крыло, длинные волосы развевались за широкими плечами. Мужчина имел довольно мрачный вид. Зеленоватые, как болотная тина, глаза, полные презрения и укора, гнездились под мохнатыми, густыми бровями. Ноздри тонкого, хрящеватого носа нервно подрагивали, будто у молодого, необъезженного жеребца. Подбородок, занимающий пол-лица, покрывала неровная щетина.

— Не бойся! — шепнул мне старик. — Это у него просто такой вид.

Незнакомец, подойдя, кивнул Устину и вперил свои недобрые зенки в меня.

— Ага, созидатель разрушений явился! — произнес он громким, басовитым голосом, исполненным то ли иронии, то ли сарказма.

Я сжался в комок.

— Не пугай моего товарища, Амвросий! — спокойно попросил Устин. И, повернувшись ко мне, указал пальцем на пришедшего: — Это один из ближайших помощников князя тьмы и демонов Вельзевула.

Амвросий хрипло рассмеялся:

— Я и не думал никого пугать! Я лишь сказал то, что есть.

— Расскажи-ка лучше, что и кто размещается на седьмом горизонте, чтобы у Ивана было меньше вопросов, — с явной досадой молвил старик.

Помощник Вельзевула присел на ту самую корягу, где раньше сидел я. И растянул тонкие губы в примирительной ухмылке.

— Конечно, расскажу. На седьмом уровне размещаются канцелярия ада, резиденции Вельзевула, Андроммелеха, Люцифера и Асмодея. В этих резиденциях они появляются не очень часто, потому что их главные апартаменты находятся на девятом уровне. Еще на седьмом обитают демоны, вроде меня, это — черные ангелы, некоторые бароны и князья — вельможи архангелов, министры и советники, а также духи и полудухи.

— Что такое духи и полудухи? — не удержался я от вопроса, хотя и слышал об этом кое-что от Устина.

Амвросий подобрал с земли сухую ветку и бросил в воду. Затем, откашлявшись, пояснил:

— Когда черти, полубесы и бесы умирают, их тела рассыпаются в прах, а души становятся полудухами или духами — в зависимости от того, кто что заслужил при жизни.

Я достал сигарету, прикурил и выпустил облачко дыма. Амвросий повел носом, причмокнул.

— Не дает мне покоя еще один вопрос, — произнес я задумчиво, предлагая ему сигарету. — Куда деваются после смерти души колдунов, ведьм и им подобных? Конечно, я понимаю, что они отправляются в ад, но мне не верится, что их мучают так же, как и всех прочих грешников.

Демон опять хрипло рассмеялся.