Лицо врага: Окно первое (СИ)

Я отдышалась. Услышала наконец всё, что мои добрые спутники хотели мне сказать, почувствовала, что кто-то не очень добрый методично пинает меня в бок носком сапога, не очень больно, но неприятно. Пора было заканчивать. Какая-то магия есть, и ладно. Только… я нитью подрезала верхушку какого-то высокого дерева, подхватила его, обернув магией ветки, и тут Юлий наконец решил, что хорошего понемногу. И перевернул коробочку обратно. Я взвыла и отлетела к противоположной стене вместе с разлапистым куском, как выяснилось, сосны. Колючая же дрянь! Но пришлось её поймать, ещё раз расцарапавшись, как будто мне того, что есть, мало, высосать последние остатки жизни (совсем капли, но и это ценно) и мстительно кинуть в сторону Веры, выдавшей до этого особенно громкую тираду о моих умственных способностях и особенностях. Вера, правда, поймала её легко и без лишних повреждений было ожидаемо, но всё равно обидно.

— Ты совсем дура, что ли?! — снова вызверилась целительница.

Я не собиралась ни спорить, ни доказывать очевидное, и просто бросила ей:

— Жги.

Она же кинула сосну в угол, не оценив моих стараний, и начала собирать свои баночки и пузырьки, всё ещё бурча (довольно громко) что-то об умственно отсталых идиотках. Яня смотрела на меня с осуждением, но ничего не говорила. То ли не считала нужным посылать мне свои недобрые мысли, то ли просто. А Юлий вот смотрел на меня странно, иначе и сказать не могу. При этом он явно был чем-то недоволен, но рассказывать, какая я больная и дурная, не спешил. И о чём-то задумался.

Вера наконец взяла свою ветку, попросила Юлия поджечь её и разобраться с дымом, что он и сделал. Вот хорошо ей — такой маленьких кусочек древесины, в котором для меня магии не хватит даже на искру из пальцев, а она подожжёт один раз и заполнится до конца. Сунула в огонь руку, неуязвимую и легко принятую стихией, и, как полагается, взвыла от боли. Да уж… У меня тоже в такие моменты настолько перекошенная рожа? Мироздание, ну почему маги вынуждены испытывать это?!

Мы терпеливо подождали, пока Вера придёт в себя, Юлий Сердвеевич убрал огонь.

— Хель, — наконец сказал он, — предупреждай, пожалуйста, когда в следующий раз решишь сделать что-нибудь столь же… впечатляющее. Хорошо?

— Ага, чтоб мы успели по морде дать и мозги на место поставить, — тут же встряла Вера.

— Нет, — мягко ответил он, — чтобы подстраховали, если что, и успели отреагировать.

— Ага, говорю же, по морде дать.

— Нет, Вера, не надо так говорить. А ещё… Хель, как ты смотришь на то, чтобы войти в Отряды Будущего?

— Чего?

Кажется, это мы с Верой сказали хором.

Мне захотелось нездорово рассмеяться. Знал бы он, кому делает такое серьёзное предложение… А вообще, и правда смешно. Мне даже представилось, как отчим при встрече спрашивает меня о том, как мои дела, хорошо ли в Школе, какие у меня оценки и есть ли какие-то достижения, как он зачем-то постоянно делает, не желая понимать, что я с ним разговаривать не хочу, а я, вместо того чтобы как обычно хмуро бросаться односложными ответами, начинаю радостно рассказывать ему, что я теперь в Отрядах Будущего и что меня туда не просто приняли, а даже пригласили… вот бы Марторогов ещё поуговаривал для полноты картины! Интересно, что тогда отчим сделает?

Хотя нет, не интересно. Век бы его не видеть.

— Ну, нам правда нужны такие люди, — сказал Юлий Сердвеевич. — Наверное, мне стоит пригласить вас всех, но я только сейчас понял, насколько… то есть, какие вы. Это впечатляет, я…

— Так вы это серьёзно? — уточнила я.

Так бы ему так аккуратненько рассказать, почему мне в эту славную организацию не очень хочется и что именно меня в ней не устраивает? Боюсь, если мы сейчас начнём спорить на эту тему, то вообще забудем, что за нами тайная служба гонится. Видимо, начинать это обсуждение надо не сейчас.

— Да, разумеется.

Ну да, а ещё таких предложений по два раза не делают… Наверное.

— Я подумаю.

— Да, мы в любом случае ещё долго вместе… летаем.

— Скорее уж, кувыркаемся, — недобро поправила Вера. — Я тоже подумаю. Если меня, конечно, звали. А если не звали… а если не звали, тем более.

А она-то чего? Она же вроде бы мечтала… хотела… Или несколько дней в обществе Юлия Сердвеевича способны потушить пламя революции в любой, даже самой пылкой душе? Надо будет ввернуть эту фразочку как-нибудь поехиднее, хорошо звучит. Но Марторогов же, несмотря на все свои недостатки, явно хороший отрядник, неплохой командир, иногда даже что-то умное говорит, довольно харизматичен, хотя, кажется, не очень хочет этим пользоваться, хорошо осведомлён… Или Вере он просто не нравится? Или… да что ей вообще опять не нравится?

— Вообще-то, звали, — растерянно ответил Юлий. — Всех звали. А что не так?

— Да так… ничего, — туманно сказала она. — А куда мы, кстати, летим?

— От тайной службы.

— Не «от кого», а «куда»?

— Теоретически — в горы, на практике, просто на юг, поскольку тайная служба растянула свою цепь строго севера.