Лицом к лицу

— «Артек» — это тот самый, что в Крыму? — Светка кивнула,

— Сколько лет ребенку? — моментально сориентировалась я.

— Тринадцать…

— Здорово, будет тебе замена!

— Не говори глупостей — это должна быть девочка, перешедшая в восьмой класс, да еще срочно — поезд отходит в шестнадцать часов!

— Слушая сюда — отправляем мою дочку — она подходит по всем статьям!

— Да ты представляешь, сколько бумажек придется собрать до отъезда?

— Соберем, говори, какие именно?

— Главное — представить характеристику от директора школы и сдать анализы.

…Комиссия отправилась в Иловлинский район проверять готовность лагерей к новому сезону, а я помчалась добывать дочери характеристику.

— Едет в «Артек»? Как повезло Ирочке! — директриса девятой школы — наш товарищ, из пионервожатых, — села ваять нужную бумаженцию, а я — бегом домой.

Ира, удобно устроившись на диване, обсуждала по телефону с подружкой планы на вечер.

— Собирайся, едешь в «Артек», — с порога велела ей, но несведущей дочери такой вариант пришелся не по душе:

— Еще чего? Не поеду — мы с девчонками собрались в кино! — взъерепенилась та.

Пускаться в долгие уговоры было некогда — схватила за руку, потащила в поликлинику. Оттуда нас отправили прямиком в санитарную станцию — мол, там ваши анализы сделают быстрее.

Ира сидела на стуле у лаборатории и ревела белугой не желая ехать в лагерь.

— Нет-нет, быстро не получится, — открестилась, было, лаборантка, но выйдя в коридор увидела плачущего ребенка и смилостивилась:

— Ладно, раз девочка так хочет ехать, сделаю все скоренько.

— Девочка-то как раз ехать и не хочет, — пожала я плечами.

— Это пока не в курсе, какие приключения ее ожидают! — засмеялась лаборантка и повела Иринку сдавать кровь.

Ровно в шестнадцать часов оживленная детвора расселась в вагоне поезда «Новокузнецк — Симферополь», и зареванная дочь с самым разнесчастным видом махнула рукой из окна. Но первая фраза из письма, написанного ею из Крыма, звучала так:

— «Мамочка! Какая я была дурочка, что не хотела ехать в «Артек». Это я поняла уже в поезде».

А я, посадив дочь на поезд, идущий к морю, отправилась на автовокзал встречать посылку от мамы. Мама, директор большой трикотажной фабрики города Ставрополя, помогала всячески — снабжала деньгами, доставала модную одежду и регулярно присылала посылки с продуктами.

Вот и сейчас я сидела под деревом, обирала с кофточки назойливый тополиный пух и высматривала на приходящих автобусах табличку «Ставрополь — Волгоград». Тот задерживался совсем немного, всего на полчаса. Наконец показался видавший виды «Икарус» с калмыцкими номерами — это он, ура!

Выпустив пассажиров, водитель открыл еще один багажник и достал большую, обмотанную скотчем коробку:

— Как ты ее понесешь, такую тяжеленную? — смерив взглядом мою хрупкую фигурку удивился он.

— Как-нибудь дотащу, — развела я руками.

— А где живешь-то?

— Да здесь недалеко!

— Ладно, прыгай в салон, подвезу, — смилостивился дядечка, и я полезла в автобус.

В той огромной коробке было много вкуснятины: коробка конфет «Родные просторы», большой кусок свежей говядины — килограмма на три; две «палки» колбасы, литровая банка сметаны и такая же — сгущенного молока, по два кило творога и масла и даже тортик «шалаш», сделанный мамиными руками. Еще там лежала красная пожарная машинка для Ромы и зеленый заграничный пенал с цветными карандашами Ирочке — ведь магазинные полки в те годы были совершенно пусты.

Такие посылки мама передавала почти каждую неделю, и мне невольно пришлось перезнакомиться со многими водителями, любезно подвозившими к самому дому.

Так случилось, что рассталась с Дворцом пионеров через семь лет плодотворной работы в роли заведующей техническим отделом. Только если бы не такое стечение обстоятельств — трагических, как казалось в ту пору — мне никогда бы не добиться того, чего добилась в дальнейшей жизни.

Сегодня я второй месяц работала учителем математики в средней школе номер сорок восемь. Не желторотая пигалица, а умудренная жизненным опытом сорокалетняя дамочка учила пятиклашек математике, а заодно и жизни. Уже хорошо понимая, как велика власть слова, тишины в классе добивалась легко, интереса к предмету тоже. Придумывая невероятное количество заковыристых задачек, вызывавших неподдельное внимание у ребятни, порой удивлялась — почему же двадцать лет назад у меня ничего не получалось? Порядок в классе навести не могла, знаний деткам дать не умела — может, была слишком молода? Теперь же с большим интересом легко вникала в жизнь каждого ученика — одно оброненное ребенком слово зачастую красноречиво говорило об обстановке в семье.

— Футбол! Мы с папой завтра идем на футбол! — подпрыгивал на месте Мишка, а Генка хвастался:

— А мы с Серегой вчера в овраге нашли ржавый штык от винтовки!

То, что Мишке родители уделяют много времени, а Генка с Серегой безнадзорно шляются по оврагам, было совершенно очевидно, и вечером я отправлялась к их родителям беседовать о воспитании детей.