Лицом на ветер (СИ)

— Нет, Крикс, — Марк зло усмехнулся, — с тобой мы точно договариваться не будем…

Повисла долгая томительная пауза. Они смотрели друг другу в глаза. Всё прошлое накатило вдруг и встало между ними, будто случилось только вчера, будто и не было этих двух лет.

— Мне говорили, а я не верил, думал, быть такого не может. Даже не столкнулись ни разу за это время… И какая мга вывела тебя через болото? Каким своим богам ты что наобещал?

— Ты думал, я сдохну там? Стрелу пожалел? А зря…

Крикс несколько раз задумчиво кивнул, соглашаясь со словами центуриона, следил остановившимся взглядом.

Это точно, зря…

— А я ничего не пожалею. Не уйду, пока тебя не грохну…

Крикс усмехнулся в свои поседевшие усы.

— Надо было тебя вместе с ней положить… рядышком…

При этих словах центурион не сдержался и кинулся вперёд, ударил седого германца в лицо, роняя на колени, и между ними встал вдруг свенский вождь, стоявший ближе всех. По рядам легионеров пробежал вопросительный ропот: мало, кто понимал, что здесь происходит.

— Эй, эй, центурион, что это здесь происходит? — Вождь быстро глянул на своего родственника: — Крикс ты знаешь его?

— А кого он в крепости не знает? — зло процедил сквозь зубы центурион, удерживаемый вождём племени, только это не давало ему броситься на Крикса. — Убери руки! — Сбросил с себя руку седого вождя, резко дёрнув плечом.

— Ты что это, центурион, творишь? Ты чего кидаешься на моих людей? Он без оружия и тебе не угрожает, зачем ты зря расправу чинишь? Вы же всё по закону привыкли делать, а ты…

— Я? — усмехнулся зло. — А ты его спроси!

Крикс ничего не ответил, а только ухмыльнулся, поднимаясь с земли, глядел с улыбкой. Вождь был прав: он сейчас выполнял все требования римского офицера, не держал оружия в руках, никому не угрожал и ни на кого не кидался. Убьёшь его сейчас, и жалобы начнутся. Хотя сейчас такое время, кому какое дело, при каких обстоятельствах был убит тот или другой свен?

Марк подошёл к одному из ближайших легионеров, что стояли рядом, и приказал хмуро:

— Меч свой дай!

Легионер подчинился, и центурион вернулся к Криксу, кинул ему под ноги короткий римский меч, вытащил из ножен на левом боку свой.

— Бери…

Крикс усмехнулся, передёрнув плечами, заговорил:

— Да брось ты, центурион, не буду я твой меч брать! Зачем? Чтобы ты убил меня с чистой совестью? Ну уж нет!

— Я тебя так и так убью… с ним или без…

— Это — римский меч, я таким драться не буду… Найди мне наш… Подлиньше да потяжелее…

— Ты что, капризничать будешь, как баба? — Усмехнулся. — Мне всё равно, я могу и так тебя грохнуть, без меча… — И тут его перебил громкий возглас:

— Нет! Не надо! Не делайте этого! — Из толпы свенов к ним метнулся молодой парень из местных, проталкивал столпившихся, пробираясь вперёд. Глядел на центуриона открыто, без страха: — Перестаньте! Пожалуйста! Не надо… Прошу вас…

Центурион перевёл на него взгляд и стиснул зубы. Это ещё, что такое? Кто это? Вслед за парнем в толпе свенов дёрнулся Гален, окрикнул громко:

— Не надо, Берен, не лезь!

Но парень стоял уже рядом с Криксом, смотрел тревожным взглядом на римских легионеров и центуриона.

— Ты зачем вылез? — В голосе Крикса Марк впервые за всё время уловил незнакомые ноты.

— Не надо, отец…

— Отец? — Центурион резко перебросил удивлённый взгляд с лица парня на лицо Крикса и тут же всё понял.

Конечно же, это его сын, тот самый Берен, про которого говорила Рианн. Они в семье Крикса считали, что он попал в плен к римлянам, так в святилище жрецы нагадали. Именно для обмена на сына Крикс и купил Марка в другом племени, но мальчишки в плену у римлян никогда и не было. Он вот он где, живой и здоровый! Как это могло получиться? Он аж задохнулся от накативших в один миг эмоций. Что? Как это?

Крикс так и не простил Риму смерти младшего, самого любимого сына, он и Рианн убил, и последние слова его были: «Сына за сына…» А теперь, выходит… Что выходит? Он жив, а Рианн и её ребёнок — нет?

Все эти два года, каждый прожитый день, Марк переживал одно и то же раз за разом, он думал об этом постоянно. Он мог понять Крикса только за одно — за смерть ребёнка!

А теперь он, оказывается, жив!

Так за что умерла Рианн?

За что умер ребёнок Марка?

Его сын! Его женщина!

— Отец, говоришь? — прошептал побелевшими губами, и в голосе его не было жизни.

Центурион качнулся вперёд и занёс руку, замахиваясь мечом на парня-свена, шепнул зло:

— Сына за сына…

— Нет!

Это уже Крикс, понявший вдруг всё, что творилось сейчас в душе римского офицера, метнулся вперёд и закрыл сына собой. Говорил быстро срывающимся шёпотом:

— Не надо… я сам не знал… никто не знал… Он не у ваших был… Он в другом племени… раненый… Только зимой вернулся… Не надо… Прошу тебя, центурион, не убивай моего мальчика…

— У тебя другой есть… — процедил сквозь зубы.

Крикс момент медлил, с мольбой глядя на центуриона. Такого выражения на его лице Марк не видел никогда. Ни разу ещё за всё время, сколько он знал его, он не просил римлянина ни о чём, всегда свысока глядел, с ненавистью или с презрением, пока в плену у него жил. Горделивый свен, потомок отца-германца. А тут…