Литжурнал «Бродячий заяц» №7 «Ангелы прощаются с зимой»

Хоть реви, хоть водку пей.

Чьё-то маленькое счастье

Робко мёрзло у дверей.

Не впустили. Оттолкнули.

Дверь закрыв – на все замки.

Жизнь свою перевернули:

От печали до тоски.

А ему бы обогреться,

На беде – поставить крест.

И стучит тихонько сердце –

Достучаться до небес...

•

Наталья Черкас

«Ёлка»

Убили ёлку на корню,

а труп домой забрали,

чтобы украсить

и ему

исполнить «трали-вали».

Теперь зелёная душа

над просекой витает,

и всех, кто скачет не спеша,

с надеждою встречает:

вдруг не удержит на весу

в чём прорасти возможно.

Те ёлки, что ещё в лесу,

качаются тревожно.

Но всем зима –

а от зверей

зимою мало толку.

Придёт весна –

авось весной

ты вновь родишься ёлкой.

•

«Сосульки»

Виляя белыми хвостами,

живёт зима по переулкам,

она и лает, и кусает,

и угрожает на прогулках.

Её диагноз блещет нормой:

жива, здорова и надолго,

и подкреплён кардиограммой

сосулек острых, как иголка.

Мы вечно ждём её кончины

или хотя бы лёгких кризов.

И любим мы не без причины

прямую линию карнизов.

•

Евклия

« * * * »

Нам с тобою не будет ни страшно, ни больно, ни горько.

Ты становишься лёгким

И тихим бумажным ребенком.

...Только жаль на снегу позабытого отблеска солнца.

Если стёкла винить в отражениях, луны - в закатах,

То к чему все слова?

Возвращайся таинственным садом.

...Лишь деревья покрыты снегами, а головы пеплом.

Ты живёшь, где рождались вода и огонь, где созвездья,

Как дома, укрывают от холода,

Там, где мы вместе,

Потому что одна на двоих нам оставлена память.

Всё, что держит на свете, ложится на землю ветрами,

И она прорастает

И горькими кормит плодами

Тех, кто в сумерках ходит, кто ищет себе пропитанья.

•

Марина Планутене «Старый парк».

Акварель, гуашь, картон.

Рейвен

«Почти зима»

Твоя зима... окликну пустоту

и где-то там, на дне, тугой улиткой

сожмётся боль. И город – рыбий, зыбкий –

по льду скользнёт в слепую черноту.

Сквозь пасмурный прилив тяжёлых туч

проглянет день, соломенный и жалкий,

где мелкий шорох, оттепель и галки,

и запах снега вязок и тягуч.

В коротких снах кочевье поездов,

их белый стук над голыми мостами.

Круги зимы цепляются зубцами…

И тише, тише, тише ход часов.

•

«Зимние люди»

Ты снова молчишь.

Бесконечно скучает

Невыпитый кофе,

А полдень молочный

Все нежные краски

Свои потеряет

В твоей летаргии

Запутавшись прочно.

Мы – зимние люди,

Живущие рядом.

(Случайная прихоть

Сезонных течений).

Мы ищем тепла

И сплетаемся взглядом,

Но там – лишь печаль

От коротких сближений.

Мы – зимние люди,

И в этом всё дело.

Пронзительный день

В наши окна не светит.

В зелёную ночь

Опоясано тело,

И жалят кристаллы

Морозных соцветий.

И эта зима

Стала странною сказкой.

Ты сам посвятил меня

В грани сюжета,

Где оттепель манит

Обещанной лаской.

Но я... ухожу

В невозможное лето.

•

«непогодное»

Усни, не слушай шёпотную речь

Белёсой тьмы крадущегося снега.

В глухую полночь кто-то тихий бродит

В провалах туч, с луной-поводырём.

Лес до костей исклёван вороньём,

Гудят деревья к долгой непогоде,

Зажжёшь огонь – и в поисках ночлега

Мертвец, не странник, постучится в дом.

А выше снов – вселенская тоска

В зрачках волков далёкой звёздной стаи,

Алмазный всполох, млечная река...

Кровь тяжелеет синей зимней сталью

От песен древней вьюги – смутных, странных,

Болеет сердце, пустота - сладка

•

усни, не слушай / крадущегося снега / в глухую полночь /

гудят деревья / и в поисках ночлега / мертвец, не странник /

далёкой звёздной стаи / алмазный всполох /

от песен древней вьюги / болеет сердце

•

Наталья Максимова

«Bыше радуги»

в этом доме нет шкафов, лишь летающие платья

ни соседей, ни углов, ни коробок под кроватью,

ходит солнце по ковру, пылью медленной гадая,

я когда-нибудь умру, или выживу – другая.

здесь не стены, а часы – санитарный, тихий, спасский...

вдоль контрольной полосы раздают прохожим каски,

словно можно уберечь от паденья чьих-то нравов,

не слова – родная речь – от столицы и направо.

на просторах бедных стран с незастенчивой пропиской

вырыт дивный котлован под снаряд артиллерийский,

что когда-то упадёт как тунгусская граната;

жизнь случилась и идёт – от винта и по канату.

он натянут наугад, но с заведомым прицелом

обойти удобный ад в башмачках натёртых мелом,

страх не повод, не совет, не размер бездонной пасти...

я включаю в доме свет и делю его на части.

•

«Нота»

гонца – на плаху, птицу – на весы, а елка снова не пролезла в залу,

кристаллик льда закованный в часы, подводит год к спортивному финалу.

среди подарков – нужные слова, среди желаний – глупости и шутки,

трубят с балконов ангелы стола, живой гарнир бежит навстречу утке,

от ожиданья стонет детвора, спешат часы, зашкаливают стрелки,

хозяйка домa говорит – пора! и достает парадные тарелки,

где золотой неровною каймой из года в год объято угощенье,

где старший сын торопится домой, а младший брат меняет положенье

луны и звезд – ладьи и короля – закинув голову за край вселенной,