Люби меня

Делать было нечего, терять тоже уже было нечего.

– Какой же ты идиот! Я и не думала, что ты поверишь во всю эту чушь…

– Это не чушь, – сказал Федя, и тогда мне пришло в голову, что никогда еще в его голосе я не слышала таких серьезных нот. – Чувства – это не чушь. Я думаю, любой будет рад получить такое признание, а еще я думаю, что любой будет рад когда-нибудь по-настоящему так полюбить. Если ты отправила мне это по ошибке, прости, что прочел. Можешь не переживать – я никому не скажу.

Я смотрела на Федю и думала только о том, что он – идиот. Цвет его лица уже не был красным, но на щеках играли розовые пятна. Уголки губ его были приподняты, словно он улыбался, но отчего-то мне показалось, что ему совсем не весело, а, наоборот, грустно. Мне хотелось еще рассмотреть его черты и за что-нибудь зацепиться, как за спасательный круг, найти в них что-нибудь родное и близкое мне, но тут лицо этого идиота размылось, расплылось, и я почувствовала, как по моим щекам предательски потекли слезы. Закрывшись как маленькой ненадежной ширмой обеими руками, я с грохотом плюхнулась на пол и отчаянно зарыдала.

Прошло как будто пару минут, послышались чьи-то неясные голоса. Кто-то отлепил от горящих со стыда и обиды щек мои руки, и я увидела перед собой сидящего на коленях Федю и еще несколько склонившихся знакомых лиц – подошли участники организационного собрания. Я не могла вымолвить ни слова, но что-то нужно было предпринять. Тогда Федя поднялся, схватил меня за руку и, что-то сказав остальным, потащил меня к выходу. Я и не знала, что рука какого-то идиотского мальчишки может быть такой большой. «Он же мой ровесник, почему это мои руки меньше?», – подумала я тогда. «Может у него проблемы с пропорциями? И вообще, он странный. А еще он – идиот!».

Федя посадил меня на жесткий диван, стоящий в коридоре, а сам остался стоять прямо передо мной.

– Успокоилась? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Да, утро выдалось непростым. У тебя глаза покраснели, хочешь, сходим, умоем лицо?

Голос Феди звучал успокаивающе. «Успокаивающе?! Да кому нужен этот идиот!», – разозлись я.

– Не хочу я ничего! Хватит уже строить тут из себя. То же мне, герой…

Я опасливо подняла на него взгляд. Он улыбался, и меня это разозлило еще больше. Замахнувшись, я ударила его кулаком по ноге.

– В следующий раз это будет мой ботинок. Что ты улыбаешься, как идиот?

– Женя, давай будем друзьями?

Я застыла и почувствовала, что мне снова ужасно жарко.

– У тебя лицо покраснело! Тебе нехорошо? – искренне заволновался за меня Федя.

«Друзьями?! О чем он теперь говорит? Сколько еще он будет надо мной издеваться! Он вообще человек или что?!», – моему смятению, казалось, не было предела, но где-то в глубине души я подумала, что это далеко не все карты, которые этот странный мальчишка может достать из своего «рукава». Все верно, я ведь его совсем не знала. За какие-то полчаса он из привычного мне одногруппника Феди превратился в человека, о котором я ничего толком и сказать не могла, но в тоже время, то, что между нами произошло, сделало его Федей чуть более мне близким.

Решив пропустить слова про дружбу мимо ушей, я достала из кармана телефон.

– Занятие скоро начнется.

– Да, – ответил Федя, – вернемся к ребятам? Узнаем, что они решили с фестивалем.

Он развернулся и направился к аудитории. Но не успел он дойти до двери, как я со всей силы хлопнула его по спине.

– Ну сейчас-то за что? – спросил он, развернувшись, и глаза его округлились. На моем лице все читалось предельно ясно: я была вне себя от гнева.

– Я только что проверила почту… Ты еще умудрился вчера мне ответ написать?!

Наверное, я выглядела совсем уж устрашающе, потому что Федя попятился.

– У-у-у-успокойся. Я просто написал: «Спасибо за письмо». Я решил, что поговорю с тобой, когда увижу тебя, но мне захотелось поблагодарить…

– Удали, удали, удали все сейчас же! – не прекращая колотить Федю, застонала я.

– Хорошо, я сейчас же все удалю. Только хватит меня бить, я достану телефон и удалю твое письмо.

– Нет, удали все сейчас же из своей памяти! – я вцепилась в рукава его свитера и, уставившись в пол, замерла.

– Скажи, Женя, ты написала это кому-то конкретному человеку?

– Нет, – тихо прозвучал мой голос в пустом коридоре. – Я все это выдумала. Письмо, которое ты вчера получил, предназначалось старому знакомому моих родителей. Он – писатель и друг семьи. Я отправляю ему выдуманные истории, рассказы, написанные мной… Так что, как я и сказала, я ни к кому не испытываю того, что ты прочел. Но мне все-равно стыдно, потому что ты это прочел. Я никогда бы не стала так…

Мой голос совсем стих. Я разжала пальцы рук и отпустила Федю, этого несчастного идиота. То, что он по ошибке прочел, я никогда бы никому не показала. Я и не надеялась, что в моей жизни может появиться кто-то дорогой. Да и вообще, мне слабо верилось, что можно по-настоящему кого-то сильно полю… Неважно, я просто выдумала историю. Я верила, что написанное не обязательно нужно прочувствовать. Я верила, что написанное необязательно списано с сердца.