Люби меня до смерти

Бывшая проститутка Мелинда Уинслоу вышла из тюрьмы шесть месяцев назад, проведя там три года за хранение наркотиков с целью распространения. Это был ее четвертый приговор за последние одиннадцать лет. Согласно информации, полученной Шоном от Джейн, она была звездой на съемках кинопродукции «Трэск энтерпрайзес». Когда контору прикрыли, а Скотт и Мортон ушли в подполье после убийства федерального агента Пейдж Хеншо, напарника Кейт Донован, Уинслоу потеряла контроль над своими пристрастиями и быстро опустилась на самое дно.

Когда она открыла дверь своей хибары, Шон едва не ушел, уверенный в том, что ошибся адресом. Мелинде Уинслоу было тридцать шесть, а женщине, открывшей дверь, даже в самый удачный ее день можно было дать минимум пятьдесят.

Сегодня день был явно не из удачных. Если наркотики не убивают сразу, они начинают постепенно высасывать все жизненные соки.

– Вот же твою мать… Вы что, идиоты? Думаете, что можете припираться ко мне всякий раз, когда вам скучно станет?

– Здравствуйте, мисс Уинслоу, – сказал Шон, слегка улыбнувшись. – У меня к вам несколько вопросов, если вы не против.

– А у меня есть выбор? В прошлый раз один из ваших бросил меня за решетку за то, что я ему отсосать отказалась, мать вашу.

Она решила, что он из полиции, и Шон не стал ее переубеждать. Он не всегда следовал правилам правоохранительных органов. Некоторые полицейские, по его мнению, были нормальными людьми; для других существовало лишь черное и белое и ничего посередине. Ну а третьи были настоящими идиотами, как только что высказалась мисс Уинслет – грубо, но верно.

– Я не сделаю вам ничего плохого.

Она фыркнула и вытерла мокрый нос тыльной стороной руки. Шон решил, что и пальцем не коснется ни ее, ни ее замусоленных вещей.

– У меня всего пара вопросов. С вашего разрешения.

– И когда вам было нужно мое разрешение? – Она распахнула дверь, столкнув с провисшей полки кипу пожелтевших бульварных газетенок, и отправилась в дом, не обратив на них ни малейшего внимания.

Шон прошел за ней, засунув руки в карманы брюк.

– Одиннадцать лет назад у вас были деловые отношения с двумя мужчинами – Адамом Скоттом, также известным как Трэск, и Роджером Мортоном.

При упоминании их имен одутловатое бледное лицо женщины побледнело еще сильнее, но она вздорно задрала подбородок и сказала:

– Я их не видела. Но слышала, что Трэск мертв, а Роджер в тюрьме. Я сейчас не стала бы общаться с ним, будь он даже последним человеком на планете.

– Вы были сотрудником «Трэск энтерпрайзес», верно?

Женщина снова фыркнула:

– Сотрудником… Ты знаешь, чем я занималась. Они платили мне за то, что я снималась в порно. Все было законно – по крайней мере, с моей стороны.

Шон сомневался, чтобы Мелинда подавала декларации в налоговую службу, но ничего не сказал.

– Я не знала, чем они занимаются на стороне. Клянусь Богом, не знала.

– И как долго вы работали с ними?

– Несколько месяцев. Да и то непостоянно, только когда деньги нужны были. Они платили за настоящий хардкор. Но, мать его, Трэск однажды меня чуть не убил, пока не кончил. Роджер дал мне два косаря за то, чтобы я держала рот на замке. Сказал, что мне вообще повезло, что я жива осталась, велел не звонить и не появляться. Ну, я и пропала. Потом загремела за решетку в Миннесоте, за наркоту. Потом завязала.

Она с гордостью кивнула в сторону. Шон заметил множество пустых винных бутылок, в беспорядке валявшихся по всей квартире, и ощутил стойкий запах немытого человеческого тела и разлитого алкоголя. Может, Мелинда больше и не кололась, но медленно себя убивать не перестала.

– Роджер не пытался связаться с вами последние полгода? – спросил он.

– Нет. А если б попытался, я бы сказала ему отправляться ко всем чертям. – Она посмотрела на Шона испепеляющим взглядом. – Я думала, ублюдок в тюрьме.

– Да, мэм, он был в тюрьме. Его выпустили условно-досрочно в июле.

Она разразилась задушевным смехом, и Шон на мгновение увидел, что когда-то она была красивой женщиной.

– УДО? После всего того, что он натворил? Мне впаяли три долбаных года за хранение, а ему сколько? Пятерку? Десятку? За проституцию, убийство, наркоту и хрен знает за что еще? – Она оттянула воротник футболки, обнажив горло. – Видишь шрам?

На ее горле, чуть ниже кадыка, Шон увидел шрам длиной сантиметров пять и поежился.

– Это Роджер с вами сделал?

Она покачала головой и отпустила воротник.

– Трэск. Я думала, мне конец. Но Роджер за всем наблюдал и потом заплатил мне. Я слышала, что они срубили уйму бабла с той пленки, где Трэск меня трахал. Роджер все делал для этого ублюдка. Мы все знали, что Трэск психопат, а подельник его прикрывает… Так почему ублюдка выпустили?

– Потому что система правосудия насквозь прогнила.

Шон бросил ей на диван пятьдесят долларов и ушел, не в силах оставаться здесь больше ни минуты.