Люби меня, я бегу от тебя

Я киваю. Мне неуютно. Он собирается сказать что-то еще, как вдруг нас прерывает мама, протягивая розовую футболку:

– Это твое?

Я мотаю головой. В этот же момент я чувствую, как напрягается сидящий рядом брат. Он встает и вырывает футболку из рук матери. Когда я понимаю, в чем дело, у меня сводит живот.

Это его футболка. Вот только до того, как я положила ее в стиралку, она была не розовой, а белой.

Он поворачивается ко мне: его лицо сурово и непроницаемо. Тишина стоит такая, что мама делает шаг назад. Она знает, что сейчас произойдет, и не хочет оказаться рядом с Брайаном, когда это случится.

Мне хочется сказать ей, что она может остаться, что он ничего не сделает. У нас теперь все совсем иначе.

– Это ты сделала? – ужасающе тихо спрашивает Брайан.

Мое сердце вопреки моей воле заходится в груди. Я не смею даже моргнуть. Мне слишком страшно сделать что-то, что его разозлит.

– Да. Мне… мне жаль. Я не спе…

Он перебивает меня, ударяя мне по лицу мокрой футболкой. Сильно. От хлесткого удара горит щека, и я потрясенно подношу к ней руку. Черты лица Брайана искажены глухим гневом.

– И что ты прикажешь мне теперь делать? – орет он, делая шаг вперед.

Мои мышцы автоматически напрягаются, готовясь к ударам. Но они не прилетают, тогда я встаю с дивана и, дрожа, пячусь.

– Ходить в гребаной розовой футболке? – продолжает он, плюя мне в лицо. – Как педик? Хочешь, чтобы я был как ты, так, что ли!

Я точно знаю, что сейчас не время, но это нервное: у меня вырывается неконтролируемый смешок, когда я представляю его, одетого во все розовое. Смешок, который угасает, когда его кулак со всей дури прилетает мне в глаз.

Удар настолько сильный, что, падая, я задеваю угол журнального столика и растекаюсь по полу.

Кромешная темнота.

Когда я открываю глаза, я не вижу ничего, кроме звездочек. Я понимаю, что отключилась. Я кашляю, лежа лицом в пол. Брайан никогда раньше не бил меня по лицу. Слишком заметно. Мне не нужно поднимать глаз, чтобы понять, что мама ушла.

– Черт, – ругается он позади меня. – Черт, черт, черт.

Мне не хватает сил подняться. Виски пульсируют, разбитая губа кровоточит, а правый глаз отказывается открываться. Я боюсь, что на этот раз Брайан закончит начатое и по-настоящему меня убьет. Единственное, о ком я думаю, – это Сара. Мне стоило ее послушать.

– Зои, – говорит Брайан, поспешно приближаясь. – Черт, мне жаль! Оно само получилось, клянусь!

Я чувствую на себе его руки – на моем лице, на моих волосах. Он пытается меня поднять, а я сдерживаю крик. Я больше не хочу, чтобы его руки меня касались. Я хочу только, чтобы он оставил меня в покое. Я вздрагиваю от его прикосновений, и по моим щекам текут слезы.

Что, если бы я наткнулась шеей на край стола? Что, если бы, падая, я ударилась головой о стекло?

Когда я снова обретаю способность ясно видеть, я замечаю, как он сидит рядом и держит в руках тряпку. Его глаза широко распахнуты от беспокойства. Брайан снова и снова извиняется, умоляя меня простить его и заверяя, что он не хотел сделать мне больно.

И я ему верю.

Я знаю, что он сожалеет. Я знаю, что он меня любит.

Но именно в этот день я также понимаю и то, что он болен. Как бы сильно мой брат меня ни любил, он вполне способен убить меня за неправильно постиранные вещи.

Мне нужно отсюда убираться.

15

ЗОИ

– Что думаешь? – спрашиваю я у лежащего рядом Тьяго.

Он приподнимает голову и с сомнением смотрит в мой блокнот. На страницах чернеют наброски, из которых раскрашена всего половина.

– Мне нравится. Особенно этот, – говорит он, указывая пальцем на третий наряд.

Это черное платье, романтичное и немного готическое, со шлейфом из тюля и с прозрачным декольте, лишь цветочные узоры сиреневого цвета которого прикрывают соски модели.

Я киваю в знак благодарности, и он возвращается к своему послеобеденному сну. Сегодня удивительно хорошая погода, и поэтому я предложила ему посидеть у канала Сен-Мартен. Сначала я позвала Виолетту, но у нее уже были планы с новым бойфрендом, Клеманом.

Тот самый типичный идеальный парень, с которым они встретились в веганском ресторане… и которого Лоан, что неудивительно, уже ненавидит.

– Так, значит, ты снова начала рисовать.

Это не вопрос, а утверждение. Несколько дней назад на меня и правда вновь нахлынуло вдохновение. Да, на показе «Валентино» я ни с кем особо важным не познакомилась, но это и неважно. Достаточно просто продолжать стараться.

И теперь официально: я собираюсь создать собственную линию одежды. Когда-нибудь я тоже буду заниматься высокой модой. Я точно знаю.

– Ага. Наблюдение за весь день напролет шьющей трусики Виолеттой послужило отличным пинком под зад.

– Рад слышать, – улыбается Тьяго, беря меня за руку. – Ты выглядишь слегка потерянной. Все хорошо?

Я не решаюсь сказать ему правду.

– Да, все отлично. Просто нервничаю из-за учебы.