Люби меня в темноте

В отеле реальность и мир ускользают. Слова теряют значение. Здесь есть лишь тишина, волшебная тишина, и чудесный мужчина, стоящий передо мной. Я смотрю на него, впитывая его варварскую красоту за все те дни, недели и месяцы, проведенные без него.

У меня перехватывает дыхание.

Без него я находилась в оцепенении. Мое тело было безжизненным. Высохшим. Но когда наши взгляды встречаются, мое сердце вновь начинает стучать. Быстрее. Сильнее. В венах начинает пульсировать жизнь. В легкие врывается воздух. И все благодаря ему.

От нервов мои движения становятся неуклюжими. Я еле дышу. Меня распирает неукротимое счастье. Сейчас важно лишь настоящее. Настоящее с ним.

Не знаю, кто сделал шаг вперед первым, но вот его руки обнимают меня, и каждая клеточка в моем теле поет. Наконец-то! Наконец-то! Я растворяюсь в его сладких объятьях.

Потом, ошеломленная нахлынувшими эмоциями, опускаю взгляд в пол, не в силах понять, стою я или лечу.

— Не надо, — шепчет он хрипло, приподнимая мой подбородок. — Не отворачивайся… Я так долго не видел тебя.

— Я сплю, Себастьен? — Я притрагиваюсь к его щеке. — Я тебя вижу. Чувствую. Но боюсь, что все это сон. Что наутро я открою глаза, а тебя здесь не будет. Что я снова вернусь в жизнь без тебя. Что… — Мой голос срывается, по щекам начинают струиться слезы радости — и печали. Потому что я столько времени потратила зря.

Себастьен подхватывает одну слезу большим пальцем.

— Я здесь. — Его руки дрожат, пальцы словно хотят впитать каждую мою черточку. И любовь, которую я вижу в его голубых, как небо, глазах, исцеляет меня точно святая вода. — Я с тобой.

— Я думала… когда я уехала… Я думала, что…

— Что я больше никогда не захочу тебя видеть?

Я киваю.

— Моя милая дурочка, — хрипло говорит он. — Я приехал, потому что нуждаюсь в тебе. Потому что без тебя я ничто. Я приехал, потому что люблю тебя. Слышишь? Люблю. — Он целует меня — нежно, страстно, бездумно. — Я люблю тебя, — повторяет, целуя снова и снова, пока во мне, освещая меня изнутри, взрываются маленькие фейерверки. — И никуда больше не денусь.

— О, Себастьен. — И я — со всем, что я есть, — отвечаю на поцелуй, поглощая его слова, дыхание, ласки, пока они благословляют меня. Сердце, полегче, прошу себя я. Но оно повторяет: вот оно. Это жизнь. Это любовь. Чувствуй все это. И верь в него. Верь.

Мы слепо добираемся до кровати, ложимся и превращаемся в сплетение рук и языков. Одежда слетает с нас вместе со страданиями, с прошлым, с обманом… и мы остаемся обнажены. Его сердце бьется рядом с моим. Во рту взрывается его вкус. Мы целуемся до тех пор, пока не начинает жечь губы, а потом целуемся немного еще. В жизни, полной конечных моментов, я нахожу бесконечность в нем и в нашей любви.

Когда мы прерываемся, чтобы вздохнуть, он накрывает меня своим телом. Потом приподнимается на локтях и смотрит на меня голодными, сияющими глазами. Окидывает взглядом мою голую грудь с покрасневшими, твердыми кончиками, а я ласкаю его твердую плоть, чувствуя, как ее жар просачивается в ладонь.

— Ты мне нужен, — хрипло шепчу ему, обхватывая его бедра ногами.

— Подожди. Хочу на тебя насмотреться. — Он отбрасывает с моего лица прядь волос. — Боже, как ты прекрасна. — Проводит по скуле пальцем, и по моей спине бежит невыразимо приятная дрожь.

— Как и ты, — срывающимся голосом отвечаю, впитывая глазами силу его мощных мышц и великолепие черт лица. Он словно торнадо, которое призывает покинуть укрытие, выйти наружу и стать свидетелем его разрушающей красоты.

— Днями и ночами я молился о том, чтобы ты вернулась ко мне. Я представлял тебя танцующей на моей кухне, лежащей в моей постели. — Себастьен соскальзывает чуть ниже и, втянув в рот мой торчащий сосок, играет с ним языком, а после кусает. Сквозь мое тело волна за волной проносится острый восторг.

Я беру его за руку и тяну ее себе между ног, где он нужен мне больше всего.

— Расскажи мне еще… — Я закрываю глаза, облизываю пересохшие губы, а его большой палец тем временем начинает выводить на моем клиторе восхитительно-медленные круги. Боже, этот мужчина знает, что делает.

Я издаю стон, а он снова поднимается вверх и смеется мне в ухо.

— Я представлял, как заполняю тебя. Как трахаю до тех пор, пока не помечаю каждый уголок твоего тела.

Он погружается двумя пальцами в мое влажное естество, и я ахаю от интенсивности этой безжалостной, но божественной ласки. Трепещу, а он начинает вторгаться в меня — с каждым разом все сильнее и глубже. Когда я, сходя с ума от желания, оказываюсь на самом краю, он проводит языком по моей шее.

— Я представлял, как заставляю тебя кончать — ртом, пальцами, членом, — и как тебе все это нравится. Как ты упиваешься каждой секундой. И это всего лишь начало того, что я планирую с тобой сделать.