Люби меня в темноте

Перестав ощущать его ласку, я издаю полусмешок-полустон. Он накрывает мою щеку ладонью, его пальцы, смазанные моей влагой, блестят, и мне нравится запах своей одержимости им. Я беру его за затылок и, притянув ближе к себе, ощущаю на коже сладость его дыхания.

— Сделай меня своей, Себастьен. — Я трусь о него, покрывая его твердокаменный член своей страстью. — Я твоя. Мое тело, руки, душа… все мое существо принадлежит только тебе.

Он целует меня с такой страстью, словно мой рот — это воздух, необходимый ему, чтобы жить. Потом, отстранившись, сжимает мой подбородок, заставляет посмотреть на себя и, приподнявшись на локте, проводит по моей промежности членом.

— Повтори еще раз.

Себастьен касается моего клитора членом, а потом одним глубоким, сильным толчком входит в меня. Стонет и кусает меня за плечо. Сильно кусает. И я, вскрикнув от боли и наслаждения, запрокидываю голову назад.

— Повтори.

Он вторгается глубже.

— Я принадлежу тебе.

Сильнее.

— Еще раз.

Все сильней и сильней.

— Я принадлежу тебе.

Он замирает, мои мышцы сжимаются вокруг него.

— Бог послал мне тебя, чтобы ты меня исцелила. — Он берет мои волосы в кулаки. — До встречи с тобой я расстался с надеждой.

Себастьен на миг закрывает глаза. Потом открывает, и я вижу в них блеск непролитых слез.

— Ты спасла меня.

Пока я поглаживаю его щеку, плотина сладких эмоций ломается, и я тону в нежности к этому человеку. Крепче обвив вокруг него свои ноги, я сцеловываю его слезы, целую его рот, его грудь. Всюду, куда только могу дотянуться. Желая запечатлеть в памяти его и этот момент.

— Я так сильно люблю тебя, прекрасный мой человек. Для меня есть и будешь всегда ты один. Только ты.

— Черт, Валентина. — Он зарывается в мою шею лицом, и мы пропадаем в бешеном ритме нашего секса. Своим телом во мне он изгоняет всех моих демонов. Больше не сдерживаясь, возносит нас к звездам — до самого рая. Мы падаем и разбиваемся, а после возрождаемся на простынях. Он трахает меня точно варвар, снова и снова объявляет своей — крестит меня святостью своего тела, своих поцелуев, своей любви.

На его языке — мое имя, на моем — его вкус.

Мы кончаем.

И ощущая, как в меня проливается его семя, как кожа пылает от его ласк, я чувствую себя как никогда целой. Живой.

***

Себастьен

Ночью я просыпаюсь от ощущения поцелуев. Я открываю глаза и вижу, что Валентина с мягкой улыбкой наблюдает за мной.

— Привет.

— Привет.

Мы поворачиваемся друг к другу лицом. Я подношу к ее губам руку и, очерчивая их, впервые замечаю в ее облике перемены. Она осунулась. Похудела. Под глазами залегла краснота.

— Я, должно быть, заснул.

— Да, ты устал.

— Ты спала?

Она качает головой. Вздыхает.

— Когда я вернулась, то столько раз просыпалась посреди ночи после снов о тебе, и… — кончиком пальца она рисует на моей груди сердце, — в общем, в такие моменты мне было больнее всего.

— Я здесь, Валентина. — Я обнимаю ее, целую в шею. Мне хочется стереть эти воспоминания, забрать себе ее боль. — И никуда не уйду.

Она прячет лицо у меня на груди и кивает.

— Похить меня. Увези туда, где мы сможем начать все сначала. Где нет прошлого и нет будущего, лишь настоящее. Где мы будем только вдвоем. Твое тело станет моим убежищем, моим домом. Хорошо?

— Прошлое больше не сможет коснуться тебя.

Проходит несколько секунд тишины.

— Я знаю. Я не позволю ему. — Она колеблется. — Я хочу объяснить… то, что случилось в Париже…

— Не сейчас. — Я беру ее руку, подношу к губам и целую. — Ты не обязана…

— Нет, пожалуйста. — Она умоляюще стискивает мои пальцы. — Позволь мне объяснить. Я хочу раз и навсегда оставить все это в прошлом.

— Хорошо.

— Уильям приехал в Париж и попросил простить его и дать ему второй шанс. Он казался таким несчастным, убитым. А я, дурочка, не разглядела, что он обманывает меня. Понимаешь, я долгие годы жила в окружении лжи и ничего другого не знала. А может, осознанно оставалась слепой, потому что открыть глаза было страшно. Не знаю. Еще я чувствовала себя такой виноватой.

Она опускает глаза на наши переплетенные пальцы.

— Я подумала, вот он мой муж, страдающий от моих рук, пока я влюблялась в тебя. Это заставило меня почувствовать себя недостойной. Нечестной. Я подумала, что предала его. Я больше не любила его, но какие-то чувства и обязательства, годы жизни между нами остались. По крайней мере, мне так казалось. Я не хотела уезжать от тебя. Но чтобы загладить вину перед Уильямом, чтобы искупить все ошибки, вернулась домой.

Когда она говорит, что, возможно, еще любила его, то от ревности у меня багровеет перед глазами. Так, что хочется вдарить кулаком по стене. Но ее следующее предложение разгоняет гневный туман у меня в голове. Я хмурю брови.

— Что значит «тебе так казалось»?

— Сейчас я до этого доберусь, и ты поймешь, в чем ирония. — Она издает печальный смешок. — Я вернулась обратно. В Гринвич, в свою прежнюю жизнь. И какое-то время все складывалось неплохо, хоть у меня и не лежало к этому сердце.

— Почему?

— Ты знаешь, почему.

— Скажи вслух. — Я усмехаюсь. — Хочу это услышать.

Она закатывает глаза, но улыбаясь.