Люби меня в темноте

Ее взгляд ненадолго ложится на очертания небоскребов за окнами, затем вновь переходит ко мне. На ее скулах проступает румянец. Глаза вспыхивают новым ярким огнем.

— Придумала! Сейчас мы посмотрим кино.

— Валентина, серьезно?

— Обещаю, фильм будет со смыслом. — Она со смехом целует меня. — Смотрел «Незабываемый роман»?

— Так-так, продолжай.

— Я знала, что рано или поздно найду фильм, который любим мы оба, — усмехается Валентина. — Помнишь, как герой Кэри Гранта и героиня Деборы Керр договорились встретиться через шесть месяцев на смотровой площадке «Эмпайр стейт билдинг», если их чувства останутся неизменными?

— М-м, но мы ведь уже знаем, какой там конец.

— Ш-ш. — Она целует меня в губы. — Если для тебя ничего не изменится, — целует глаза, — встреться со мной через шесть месяцев на вершине Эйфелевой башни. — Целует щеки. — Скажем, в два часа дня? — Целует мой рот, и у ее губ вкус встречи, и расставания, и обещания, что мы встретимся вновь. А еще нового будущего и надежды.

— Через шесть месяцев, значит?

Она кивает, покрывая жадными поцелуями мою челюсть.

— У нас есть наша любовь. — Она втирается в меня бедрами, раскрывая для моего члена свое теплое естество. — И никто ее у нас не отнимет.

Я толкаюсь в нее своей растущей эрекцией. Мне надо взять ее, овладеть ею. Сейчас.

— Я буду ждать тебя, — рычу я ей в ухо, потом кусаю за мочку.

— Хорошо. — Она улыбается, и я вижу в ее улыбке все наше будущее, простирающееся впереди. — А теперь перестань болтать и трахни меня.

— Со всем своим гребаным удовольствием.

Я снимаю Валентину с коленей, переворачиваю на живот — она взвизгивает — и усаживаюсь на ее ноги верхом. Двигая членом между ее ягодиц, я наклоняюсь и покрываю поцелуями ее спину. Потом касаюсь языком солоноватой кожи на ее шее.

— Тебя когда-нибудь трахали вот сюда? — Я тру ее дырочку и чувствую, как она сжимается под моим большим пальцем.

Она со стоном стискивает простыню.

— Н-нет…

Я подношу руку ко рту, смачиваю два пальца слюной и вновь начинаю дразнить ее сладкий вход. Маленькими кругами потираю его и наконец, преодолев сопротивление, медленно ввожу в нее кончик пальца. Двигаю им, входя в ее попку все глубже и глубже.

— Хочешь, чтобы я это сделал?

— О боже, — стонет она, и мой член становится твердым, как сталь.

Добавив еще один палец, я продолжаю мучить ее.

— Хочешь, чтобы я оттрахал твою сладкую попку?

— Я… — Она крутит головой из стороны в сторону, толкается задом ко мне. — Просто возьми меня. Я не могу больше ждать. Пожалуйста, Себастьен…

Она вскрикивает, когда я вытягиваю пальцы наружу. Мои руки неспешно обводят ее плечи, лопатки, спускаются к бедрам. Наше дыхание становится затрудненным, мы хотим большего. Я раздвигаю ее ягодицы, готовый войти в нее…

И застываю.

Вот черт.

— Что? — выдыхает она, оглядываясь через плечо. Валентина похожа на языческую королеву. Ее взгляд прожигает насквозь. — Почему ты остановился?

— Нет смазки, — проклиная свою удачу, говорю я.

Она нервно смеется.

— А без нее никак?

Хмыкнув, я шлепаю по ее великолепному заду.

— Боюсь, нет.

— Ее можно чем-нибудь заменить?

— Я не… — Тут я вспоминаю про бутылочку лосьона, которая стоит в ванной рядом с шампунем. Поднимаю взгляд к небесам и быстро благодарю их. — Я скоро приду. Не шевелись, — говорю, после чего наклоняюсь и кусаю ее за ягодицу.

Вернувшись, я вижу Валентину на четвереньках. Длинные темные волосы струятся по ее молочно-белому телу. Щеки горят огнем. В глазах — звезды. Припухшие губы помечены мной. Она чарующе улыбается, совращая меня. Боже. Эта женщина станет моей погибелью.

— Нашел, что хотел?

Забравшись назад на кровать, я кладу бутылочку рядом с собой.

— Да.

Я встаю на колени у алтаря ее тела. Наклоняюсь и покрываю ее кожу обжигающими поцелуями, пока не добираюсь до попки, соблазнительно поднятой вверх. Я раздвигаю ее и провожу языком от сморщенного входа между ее ягодиц до истекающей влагой промежности.

— Такая чертовски красивая. — Я вдыхаю ее, желая, чтобы это мгновение длилось вечно.

Двигая бедрами, она смотрит через плечо, смотрит, как я целую, исследую, вылизываю ее тесный вход. У нее закатываются глаза. Она закусывает губу, потом чертыхается, умоляя, чтобы я взял ее и прекратил ее муки.

— Еще нет.

Я раздвигаю ее ягодицы и, зарывшись между ними лицом, трахаю ее языком.

— Я больше не могу… ты мне нужен… — всхлипывает она, умоляя.

— Что именно тебе нужно? Скажи это вслух.

Она стонет.

— Твой член. Во мне. Возьми меня, умоляю.

Наши тела покрывает испарина. Окна запотели. Простыни сброшены на пол. Воздух пропитан ароматом нашего секса.

Это жизнь.

Это красота.

Я встаю у нее за спиной. Открываю бутылочку, выдавливаю на ладонь немного лосьона и смазываю себя. От предвкушения кружится голова. Несколько раз сжав член в кулаке, я подвожу головку к ее заду и медленно прижимаюсь к тесному входу между ее раздвинутых ягодиц.

— Черт, — вскрикивает Валентина.

— Остановиться? — спрашиваю через силу. Чувствовать и смотреть, как ее тело мало-помалу принимает меня, словно умирать прекрасной мучительной смертью.