Люби навсегда

Что детство в людях примечало —
Понять спешило поскорей.
Так изучаем мы сначала
Своих отцов и матерей.

Мне многое казалось странным,
Хоть шло своим все чередом.
Мать неизменно, постоянно
Под вечер покидала дом.

А по утрам вдруг замолкала,
Страницы книги теребя,
Какой-то образ все искала,
Зачем-то «уходя в себя».

К обеду потеряв веселость,
А за обедом аппетит,
Часами пробовала голос
И говорила: «Не звучит!»

Шла к двери с бледностью заметной,
И я не знал, как понимать, —
На пытку иль на подвиг смертный
Уходит мученица-мать!

А ночью голоса в передней
Я различал, восстав от сна,
И триумфатора победней
Входила в комнату она.

С букетами в руках входила,
С отцом беседуя, горда…
Во всем спокойствие и сила.
– Как пела? – спросят…
                          – Как всегда!.. —

А завтра снова начиналось:
Под вечер – паника, испуг…
И так не разомкнуть, казалось,
Загадочный, волшебный круг.

Но вот пришел мой день отрадный.
Я был побалован судьбой.
Мать придала мне вид парадный
И повела меня с собой.

Меня слепили ложи, люстра,
Литавры, арфа – все подряд.
И, полный радостных предчувствий,
Я был посажен в первый ряд.

Вот свет погас. И все затмилось.
Минуты прекратили бег.
С волшебной палочкою вырос
Передо мною человек.

И не сравню других открытий
Я с царством звуков. Как сквозь сон,
Внимал им шестилетний зритель,
До основанья потрясен.

То грома слышались раскаты,
То будто затихал поток,
То музыка звала куда-то,
А то в ней слышался упрек.

Поднялся занавес. Я вижу
Читающего старика.
Придвинула свечу поближе
Его дрожащая рука.

Я был знаком со стариками,
Но этим все же изумлен —
Он пел и разводил руками,
Кому-то жаловался он.

Вдруг пламя вспыхнуло на сцене.
И из него явился черт,
Зал оживился в то мгновенье,
А я сидел ни жив ни мертв.

Я был напуган не на шутку,
А черт красиво начал петь.
До полуобморока жутко
Мне было на него смотреть.

Но тут, вглядевшись в маску злую,
Знакомого узнал я в нем.
Не так черт страшен, как малюют!
Я был отлично с ним знаком!

У нас в гостях он не был гордым;
Спокойный голос и шаги —
Он был вполне домашним чертом
И ел с капустой пироги.

И возгордился я тогда-то,
Узнав того, кто предо мной;
Ведь я вчера запанибрата
Был с настоящим сатаной.

Но тут он вверх взмахнул рукою,
Стена раздвинулась, и зал
Увидеть смог уже такое,
Что я никак не ожидал.

Ну и попал я в перепалку:
Передо мной, ни дать ни взять,
Сидит задумчиво за прялкой
В чужом нарядном платье… мать!

И мне потребовалось лично
На сцене проявить свой пыл —

Комично это иль трагично:
Я к матери бежать решил!

Как роли поменялись скоро:
Теперь не я был в тупике.
Я видел, как у дирижера
Дрожала палочка в руке.

В меня растерянно уставясь
И не пытаясь скрыть испуг,
Сам сатана и доктор Фауст,
Как статуи, застыли вдруг.

Но тут же я на поле боя
Понес решительный урон,
Как явствует само собою,
Я был на место водворен.