Люби ради него самого (СИ)

Эти мысли не давали покоя, витали вокруг, как рой надоедливых мух, и не позволяли провалиться в сон, более-менее спокойный. Прошло несколько часов, но утро не принесло ничего хорошего – сон не взбодрил, а, скорее, наоборот, после него директор чувствовал себя еще хуже. Весь кошмар навалился с новой силой, а с чего начать, он не имел ни малейшего понятия.

- Мсье Моор, к вам посетитель! – еще не было и девяти утра, как Реми вошел в кабинет.

- Мне не до посетителей, - сквозь сжатые зубы произнес мужчина.

- Я передал, что вы никого не желаете видеть, но он настаивает, - осторожно заметил секретарь, отмечая про себя поразительные перемены в состоянии нового директора. – Говорит, это срочно – вопрос жизни и смерти.

Моор едва заметно дернулся – Реми не знал, о чем тот подумал, но увидел по выражению лица – что-то изменилось. И действительно, ответ сразу стал другим:

- Пусть войдет, - кивнул директор.

Секретарь вышел, и почти сразу в кабинет вошел посетитель. Моор сразу отметил, что было в его внешности что-то смутно знакомое, что-то, давно забытое, но хранившееся где-то глубоко в памяти… Присмотревшись повнимательнее, его, как молния, поразила догадка:

- Быть этого не может, - выдохнул Роберт Моор, рассматривая гостя и полностью забывая правила приличия. – Надир-хан? Но как… ты здесь?..

- Много лет прошло, как я уехал из Персии, - заметил мужчина в каракулевой шапке. – Но во Франции я недавно. Обстоятельства… вынудили меня приехать. Знаете, господин посол, с момента нашей последней встречи прошло очень много времени, все изменилось…

- Насколько я знаю, вы не просто уехали из Персии, - осторожно сказал Моор, наблюдая за реакцией собеседника. И она была вполне ожидаемой – темные брови гостя нахмурились.

- Да, мсье. Если бы не мои друзья, вы бы меня сейчас не лицезрели. Шах был очень зол, когда узнал, что… - на этих словах Надир-хан запнулся, словно коснулся некой запретной темы. Но все же пересилил себя и продолжил: - Прежде чем рассказать эту историю, позвольте задать вам один вопрос. Вы помните, что во дворце Шаха во время вашего пребывания жил один талантливый европейский архитектор?

- Я… нет, - честно пожал плечами мужчина. Он помнил, как непросто было вести переговоры с этим самодовольным правителем, как несколько раз чуть было не лишился там жизни, и это не говоря о тех традициях и принятых нравах, которые шокировали европейца.

- Что ж, - Дарога, кажется, был совсем не удивлен таким ответом. – Эрик никогда не искал общества других людей. Он чуждался их и, как я потом понял, не без основания. Этот человек – ваш призрак, мсье, - вздохнул мужчина, заметив нетерпением в глазах директора.

- Призрак? – непонимающе переспросил Моор, в голове которого царил хаос. – Подождите… но откуда вы это знаете?

Перс лишь глубоко вздохнул перед тем, как начать свой рассказ… он занял больше часа, и когда повествование подошло к концу, директор был уверен – его волосы поседели как минимум на треть. Вся история с камерой пыток, с убийствами, с этим человеком, лицо которого было таким пугающим, что Эрик никому и никогда не позволял даже касаться своей маски – а те, кто нарушал запрет, имели честь познакомиться с его пенджабской удавкой… Когда мсье Моор узнал, из чего была сделана веревка, это стало для него последней каплей:

- И этого человека вы спасли! – вне себя воскликнул он, даже забыв о том, что их могут услышать. – Помогли бежать и вернуться во Францию! И с этим человеком моя дочь… Господи, - мужчина вцепился в свои волосы в каком-то бессознательном жесте отчаяния. – Сказки про Призрака не могли оказаться правдой, но если это действительно так…

- Можете не сомневаться, - неожиданно уверенным голосом отозвался Перс. – Поверьте мне, господин – мадемуазель Моор непременно жива. Если, конечно, не попыталась сорвать маску, - последнюю фразу Дарога произнес так тихо, что сам ее не услышал. – К тому же, мы ведь не знаем наверняка, имеет ли Эрик отношение к пропаже вашей дочери? Так или иначе, я спущусь в подземелье, и в скором времени мы узнаем правду, какой бы она ни была. Вы останетесь здесь, - Перс предупредил решительный жест директора, - помните, ваша дочь может вернуться. А вот вы из логова Эрика едва ли сможете прийти назад… - и эта последняя фраза была произнесена еле слышно.

Собеседнику ничего не оставалось, кроме как кивнуть, выражая тем самым свое вынужденное согласие. Перс остался этим довольным, хотя настороженность из его взгляда не исчезла – и он действительно боялся за директора. Только бы тот не решился действовать в одиночку… для этого Дарога и рассказал ему в подробностях обо всех «изобретениях» Эрика, включая Сирену, люки, звуковые иллюзии и, конечно же, камеру пыток. Но страх не всегда останавливает людей – Перс это прекрасно понимал, и потому подозрение в его взгляде читалось очень ясно. Но вслух он ничего не сказал, лишь молча удалился, неслышно прикрыв за собой дверь.