Люби ради него самого (СИ)

Она проснулась от осознания, что рядом кто-то есть; дурная игра воображения. Но, чтобы окончательно успокоиться, Ленор встала, посмотрела на часы – почти половина седьмого утра. И в этот момент ей вспомнился свой сон, и мысль, подсказанная не иначе как дьяволом, прокралась в ее голову… мысль, что Эрик сейчас наверняка спит, и спит, по всей вероятности, без маски.

Девушка попыталась стряхнуть ее с себя, но вскоре поняла – пока она этого не сделает, покоя ей не видать. И с тяжелым сердцем Моор приоткрыла свою дверь, совсем как накануне, прислушиваясь, нет ли посторонних звуков. И снова ей ответила тишина; приняв это как хороший знак, Ленор неслышно подошла к комнате Призрака, которая совершенно неожиданно оказалась приоткрыта.

Там было светло – даже слишком светло… девушка осторожно заглянула внутрь, и почти тут же цепкая рука схватила ее, втащив полностью.

- Смотрите! – и Ленор подняла взгляд, подчиняясь этому голосу; смотрела, не в силах отвести взгляд и не в состоянии издать ни одного звука. Воздух исчез из легких, что, пожалуй, и к лучшему – много ли изменил бы этот крик?

Глаза хотели закрыться и не смотреть, однако разум им этого не позволял – очевидно, понимал, что такое действие будет истолковано как крайняя степень отвращения.

«Не все ли равно?! – панически кричал внутренний голос. – Ты сама виновата, что сейчас видишь его без маски, а потому смотри!»

Теперь она понимала, почему всю правую половину лица мужчины закрывала маска… но, как с радостью отметила девушка, ни один ее кошмар не был вещим. Да, кожа была словно сожжена, в том числе и веко, из-за чего правый глаз казался несколько больше; и еще кое-что – кожа на голове, тоже только справа, была почти такой же, как и на лице…

Но его взгляд оставался прежним; да, среди шрамов, исполосовавших лицо до неузнаваемости (многие из них – думала Моор и ужаснулась своей мысли - дело рук не природы, а людей) на нее смотрели все те же зеленые глаза в золотыми вкраплениями, и в них было такое выражение… какого девушка не видела еще ни у кого – это не просто тоска и не просто грусть. Такое выражение безысходности встретишь очень редко; дай бог каждому его не встретить, потому что такой взгляд в прямом смысле переворачивает душу.

«Ведь это человек, тот же самый человек, - появился другой голос; он был слабее, чем первый, но почему-то именно к нему хотелось прислушаться, - это ему принадлежит такой прекрасный голос; это он пожалел тебя, не воспользовался случаем и не убил, хотя сотни раз мог это сделать. Он ведь спас тебя от Сирены, и он согласился сыграть свою музыку, которая оказалась так прекрасна… Ведь его ты поцеловала, повинуясь какому-то внутреннему порыву – и признайся же хотя бы самой себе, что ты не жалеешь! Не жалеешь, потому что жалеть было бы слишком малодушно…

Этот человек – с маской или без нее – один и тот же, один и тот же, понимаешь? Не дух, не демон, не призрак, - человек. Пойми, что он страдает сильнее, чем остальные. У остальных есть право существовать благодаря своему лицу – Эрик же лишен этого, несмотря на свой великий талант. Несмотря даже на свою гениальность мир его не признает – вообрази, как это жестоко?»

Эрик смотрел, а Ленор думала. Этот изучающий взгляд, которым они будто впервые изучали друг друга, прервал посторонний шум с другого конца озера.

«Я вас знаю! – едва не вырвалось у Моор. – Это же тот самый человек, который был на сцене, чьи слова врезались в мою память…»

Эрик, кажется, тоже узнал голос, только его реакция была другой. Он в мгновение изменился, взгляд снова стал желтым, как у хищника, готового в любой момент броситься на добычу и разорвать ее. Именно сейчас Ленор стало по-настоящему страшно – наверное, в первый раз за все время, проведенное рядом с Призраком. К счастью, он не переключил свое внимание на гостью – ему было достаточно одного взгляда, чтобы убедить ее вести себя тихо. Та прекрасно все поняла.

Снова раздался плеск воды, и лодка заскользила по черной глади озера. Минутой позже шелест волн прекратился, и вместо него раздались голоса, но как девушка ни старалась, ничего разобрать она не могла.

- Дарога, - протянул Эрик почти со скукой в голосе. – Так и знал, что это ты. Зачем ты явился? Разве Эрик не предупреждал тебя больше никогда не приходить сюда?

- Дочь директора оперы пропала, - Перс пропустил мимо ушей слова Призрака и смерил того пристальным взглядом. – Он подозревает, что это дело твоих рук.

Эрик рассмеялся; причем сделал это так, что у гостя против воли зашевелились волосы на голове.

- А разве он в меня поверил? – насмешливо поинтересовался Призрак, и тут же сам ответил на свой вопрос: - Ты убедил его, не так ли? Ну конечно…

- Если ты не отпустишь девушку, ее отец приведет сюда всю полицию Парижа, - Перс пытался образумить Эрика, но натолкнулся на совершенно противоположный результат – в подземельях зазвучал дьявольский смех.