Люби ради него самого (СИ)

Эрик жестом показал ей следовать за ним. Ленор беспрекословно подчинилась, хотя внутри что-то перевернулось – шанс оказаться наверху был безвозвратно потерян. Девушка опустила голову и шла за тенью в черном плаще, которая двигалась совершенно бесшумно, и действительно казалось, что это не человек, а Призрак.

Они так и шли в молчании, минуя бесконечное число поворотов, считать которые давно стало бесполезным делом. Наконец впереди замаячили тени, а воздух стал влажным. Тень остановилась, нащупала что-то в стене, и в то же мгновение буквально из ниоткуда появилась лодка. Новая волна ужаса окатила девушку – к ней в полной мере пришло осознание того, что она в ловушке. И хотя плавать она умела, что-то подсказывало ей, что переплыть это озеро не удастся никому… будто подтверждая ее мысли, раздался плеск – по зеркальной глади воды разошлись круги, и вновь все стало как прежде.

Ленор несколько раз порывалась высказать вслух свои вопросы, число которых множилось в ее голове с геометрической прогрессией, но каждый раз здравый смысл (или инстинкт самосохранения) одерживал верх. Она молчала, горько раскаиваясь в своей глупой идее последовать за Голосом.

И этот человек (а Моор очень хотелось верить, что это был все-таки человек) бесшумно скользил по глади воды – лишь плеск волн о борт лодки нарушал царящее вокруг безмолвие. И вот глухой стук дерева о камень – судно ударилось кормой об остров. Как во сне, Ленор поднялась и шагнула на твердую землю; в голове все смешалось, ни одной здравой мысли, которая помогла бы ей выбраться отсюда живой. Все мысли разлетались, как стайка испуганных птичек, от взгляда этого высокого господина, и даже под маской золотой блеск глаз нагонял ужас.

Комментарий к Поздравляю вас, директор

Ну что, запугал я вас, да?) Ничего, дальше все веселее станет – Эрик ведь добрый… в глубине своей души..) Да и автор вам к празднику страшилки писать не собирается х)

========== Странный подарок ==========

Эрик бесшумно сквозил по знакомым коридорам Гранд Опера. Как тень, он мог вырасти откуда угодно, ведь все потайные ходы, все лабиринты были ему хорошо известны. Он пользовался люками по своему усмотрению, и никто не смел покушаться на его власть. А те, кто решался вступить в схватку (как этот недалекий Букэ) поплатились своей жизнью за бессмысленное любопытство и самонадеянность. Призрак прислушался, и до него донеслись отрывки голосов – два мужских и один женский. Последний заставил Эрика передернуться – он никогда не сможет привыкнуть к этому высокому итальянскому крику.

- Так вы уверены, что этой ночью моя дочь не покидала здание оперы? – сквозь сжатые зубы произнес мсье Моор, сверля взглядом одного из рабочих.

- Нет, господин директор! Мы проводили всех гостей, и после этого уже никто не выходил.

- Мадам, - директор потерял к своему собеседнику всякий интерес и переключил внимание на приму, - я слышал, вы последней говорили с Ленор?

- Эта милая девушка выразила свое восхищение моим пением, - итальянка красноречиво приподняла бровь. – Если бы вы удостоили нас своим присутствием…

Да, Карлотта была до глубины души оскорблена тем, что ее не удостоил внимания тот, ради кого она пела в этот вечер! И сдержать разочарования, сквозившего в словах, прима не смогла.

Мужчина бросил на гостью такой взгляд, что она замолчала – впрочем, ненадолго. – У девушки явная любовь к пению! И внешность довольно располагающая – пожалуй, она могла бы…

- Ла Карлотта, уже так поздно и я не смею больше вас задерживать, - отрезал мсье Моор, поднимаясь из-за стола.

Прима метнула своим платьем, выражая тем самым свое презрение к неучтивости директора, и скрылась за дверью. Мужчина нервно мерил шагами кабинет, бросая взгляд на часы – они показывали без четверти полночь. Вот сейчас новый директор оперы пожалел, что так безрассудно сжег все письма с черной печатью…

Наверное, девушке стоило бы побеспокоиться о своем положении и как минимум залиться слезами, а лучше впасть в истерику – тогда Эрик, скорее всего, вывел бы ее на поверхность, и все закончилось бы как нельзя лучше. Только здравые мысли редко посещали голову Ленор, хотя подобная мысль вряд ли показалась бы ей здравой.

Пугающая тень скрылась, направляясь обратно наверх. Моор смирилась и с этим – она медленно подошла к органу, осторожно взяла в руки скрипку, взглянула на нотные листы, разбросанные в беспорядке. Это была опера, явно незаконченная, а ее темно-красные чернила напоминали… девушка резко одернула руки и прогнала прочь эту мысль – да, если бы мысли научились нас слушаться, жить было бы куда проще. Дальше обследовать жилище Призрака она стала с большей осторожностью. И очень хорошо, потому что благодаря некому чувству страха Ленор не зашла в самую темную комнату, пусть ее обладателя там сейчас не было, - в комнату Эрика, где одна находка явно лишила бы юную гостью дара речи как минимум на несколько часов.

Моор не стала испытывать судьбу, и потому аккуратно присела за орган, пытаясь сыграть ту музыку, которая была написана темно-красными чернилами.