Люби, Рапунцель (СИ)

– Вернемся к разговору. – Даня, все еще не решаясь войти в помещение, где даже освещение казалось каким-то подозрительно правильным и уютным, мялась на пороге. – Что ты имел в виду под «нулевой отметкой»?

Пару мгновений в комнате стояла абсолютная тишина. Умилительно вытянув нижнюю губу чуть дальше верхней, Яков отклонился назад и оперся ладонями на одеяло. Рубашка на его груди натянулась, обнажились ключицы, похожие на гладкие заснеженные холмики гор.

– Это начало… Безликая комната.

– Тебе бы проспаться…

– Безликий кабинет. – Яков неторопливо оглядел пустующие полки, довольно щурясь. – Пока он ничейный. Без индивидуальности. Без результатов вмешательства.

– Ну да, – вынуждена была согласиться Даня. – Тут бы книги поставить. Ноут подогнать. Плакат какой-нибудь прилепить.

«Хотя плакат – это уже влияние братьев, – осадила она себя. – Я всегда была склонна к консерватизму, а как Трио Шацких вернулось в мою жизнь, так сразу всякая ненужная мелочевка появилась. Всю квартиру мне завалили своим присутствием. Детские безделушки, диски… Стоп, тормозни, Шацкая. С какой радости я вообще размышляю по поводу всяких плакатов и мелочевки в чужой квартире?»

– Какие книги, например? – В интонации Якова пробрался бархат или даже шелк.

Подтянув левое колено к груди, он обнял его и положил подбородок сверху. И говорил мягко, будто поглаживая голосом. Не манером эротичного наката Глеба Левина, а невесомым касанием, приоткрывавшим запрятанную глубоко внутри уязвимость.

Как тихое мурлыканье вперемешку с несмелым урчанием боязливого, но жутко заинтересованного котенка.

Даня настороженно зашевелилась, сложила руки перед собой и осторожно ответила:

– Книги на иностранном языке. Не адаптированные версии. Что-нибудь из классики. И учебная литература. И… э! – Даня ощутила, как ее внутреннее вошедшее в раж состояние пугливо прячется во тьму сознания.

– Как бытытут все обустроила? – Снова невесомое касание голосом. Мягкое поглаживание, усыпляющее бдительность. Потеряв на время способность сносно двигаться, Яков сполна компенсировал этот недостаток милыми говорилками. – Или что-то поменяла бы?

Мур-мур-ур-ур…Мур… ур…

Завораживает до учащенного сердцебиения.

– Не беси меня, зверек! – прикрикнула на него Даня, неосознанно отступая и тут же врезаясь спиной в косяк.

– Злая ты, – пробурчал Яков.

– Именно. А теперь прими горизонтальное положение и отрубайся! – приказала она, для наглядности властно взмахнув рукой.

– Разденешь меня?

– Чего?

– Поможешь?.. – Яков вяло подергала ворот своего пиджака.

– Сам как-нибудь справишься!

Даня выскочила в коридор.

«Твою мать! Вообще не могу здраво мыслить. – Она судорожно выдохнула и пощупала собственный лоб. – Горячий. Может, это из-за выпитого? Нет, невозможно, что пойло и на меня действует. Неправильно. Я ведь не такая, не поддаюсь глупым слабостям».

– Ты что, уходишь? – донеслось из комнаты.

– Что за жалобные интонации, Левицкий? Тебе не идет! Лучше огрызайся и ворчи, как раньше, а то у меня от тебя прям мороз по коже.

– Злая… Какао. – Пауза. – Не уходи.

Даня сильнее вжалась в стену. Лицо начало гореть.

– Умолкни уже. И отрубайся. Не уйду, пока не вырубишься. Так что бегом давай – глазки в кучку и на бочок.

По последовавшему за распоряжением шуршанию было сложно определить, действительно ли мальчишка послушался ее.

«В его же интересах хорошенько проспаться. – Даня окинула взглядом пустой коридор. – Поверить не могу, что он и правда приобрел себе квартиру. Да еще в такой короткий срок. Надеюсь причина не в моих словах».

Вспомнив об обещании позвонить или написать сообщение Глебу, Даня занялась мобильным. На разговоры ее не тянуло, поэтому выбор пал на отправку короткого рапорта.

«Подопечного довезла. Уснул. Я тоже в порядке».

«И, блин, ни слова правды. – Даня закатила глаза и цыкнула с досады. – Довезла не туда, куда нужно. И, похоже, он ни фига не спит. А я ни черта не в порядке».

Однако сообщение ушло при том же первозданном содержании.

«Шацкая врушка, и с каждым днем диагноз все хуже. – Она присела на корточки и в сердцах прокатила мобильный по полу куда-то в темень. – Мозги набекрень».

Прислушавшись к тишине, наконец-то установившейся в комнате, Даня поднялась и, согнувшись, принялась искать на полу мобильный.

«Знать бы, где свет в коридоре включается. И чего распсиховалась? Фонарик бы мне, но вот прикол – фонарик в мобильном, который я и ищу. Умно, Шацкая. Хлоп-хлоп, эти аплодисменты специально для тебя».

Гаджет нашелся в углу недалеко от ванной комнаты. И еще кое-что. Рядом с мобильным Даня нащупала нечто мягкое – что-то тканевое. Отложив телефон, девушка вытащила находку на свет и расправила.

Полупрозрачная ткань. Женская сорочка. С рюшками.

«Очередная чика?»– колокольным отзвуком грохнул в памяти голос Вити.

В голове застучало с такой силой, что устроившиеся на ее плечах и поочередно въедливо атакующие ее виски дятлы и то не могли бы с точностью воспроизвести подобный уровень боли.

Вдох-выдох.