Люби, Рапунцель (СИ)

«И за какие такие провинности меня поощряет сам гендиректор? – Даня взяла термос и принялась откручивать крышку. – Или уже воплощает в жизнь угрозу, и это его новое признание в любви?»

Внутри булькнуло нечто горячее и вкусно пахнущее.

«Кофеечек. – Даня даже не стала доставать кружку, так и хлебнула прямо из емкости. – То, что надо паршивым ранним утром. Но в термоске? Забавно».

Вряд ли кому-то из красоток из своего персонального списка Левин кофе также преподносил. Прямо попахивает неординарным подходом. Даня хмыкнула, присела на стул и подцепила бантик на коробочке. Внутри обнаружилась миниатюрная мисочка с шоколадными кругляшами: половина – горькой шоколад, остальное – молочный.

«Норм. Живем». – Она сунула в рот шоколадную монетку.

Совесть не проснулась. Разум оценил сие действо как справедливую награду за труды и тревогу не забил. За что же ее могли поощрить? Разве только за то, что она достойно продержалась на первом официальном вечере в качестве менеджера модели.

Что произошло потом – не считается!

Даня чуть не подавилась молочным шоколадом, вспомнив подробности. На работу она явилась, по настоянию начальства, в понедельник. Никаких мероприятий до конца выходных запланировано не было, поэтому девушка воспользовалась свободным временем, чтобы прийти в себя.

Тщетно.

Два дня прошло с величайшей ошибки ее жизни. И день с момента, как она метафизически отделала Якова Левицкого, мысленно послала его куда подальше и вслух в его отношении выразилась настолько жестко, что сама бы себя с удовольствием отпинала за такое поведение. Но она-то была уверена, что это необходимо. Срезать чахнущее деревце проблем под корень, чтобы не мучилось и не страдало.

И вдруг…

Яков не только не позволил ничего срезать, но и собственноручно укрепил ствол этого вроде как обреченного деревца. И, видимо, ждет, что оно зазеленеет, расцветет и даст плоды.

В общем, она так старалась задеть его, использовала всю свою злость, выплеснула кучу отрицательной энергетики, что сама от своих стараний практически выдохлась. И никакого результата!

«Где истерика, я спрашиваю?! Где ругань и посылания меня в заранее не зацензуренные места? – Даня откинулась на спинку стула и хлюпнула кофе. – Как в стальную стену билась, и ничего. Ему восемнадцать. Всего, блин, восемнадцать. И он – перспективная творческая личность с кучей возможностей для развития. Зачем цепляться за меня? Да еще так сильно? Какая-то прямо болезненная настырность. Допустим, он просто хотел острых ощущений. Уложить в постель даму постарше – вот веселуха. Ладно… уложил. Все, дело сделано. Казалось бы, отлипай от меня. Но ведь вцепился да еще что-то доказывать собрался. Он же не глуп. И как ни печально делать такой вывод, но, скорее всего, умнее меня. Ну, и зачем я тогда ему сдалась? Может, мне при свете раздеться? Остаться в одних трусиках и показать ему ноги. Пусть посмотрит и проблюется».

Звук вздоха, полного горечи, заполнил тишину помещения. Даня надкусила шоколадную монетку и остатки специально уронила в термос. На секунду ноздри заполнились горячим ароматом растаявшего шоколада.

«Я же уверяла Левина, что не собираюсь делать ничего, что может помешать работе. И вот проходит пара часов, а я уже развлекаюсь в постели с его племянником, к которому, цитирую себя же, у меня никакого интереса, кроме рабочего, нет. Космос, Шацкая. Ты – Вселенная. Дебилоид этой звездной системы».

Позавчера после приватной беседы Принцесса и сопровождающий королевской особы очень технично смылись из квартиры Шацких. Когда морально избитая Даня вернулась в комнату, там остались только маленький Рюук со всеми его черными висюльками, блестяшками и выпуклыми глазищами на маске, крайне возбужденный Гера, которого всегда восхищала качественная работа и детализация различного мерча из развлекательной индустрии, и старшенький Кира, по виду напоминавший готовую атаковать пиранью.

Обошлось малой кровью. Раздражающий элемент исчез из поля зрения, а всю вину на себя полностью взял Лёля. В сговоре с ним оказался и Гера. Мобильный-то у них был один на двоих. Сложно оценить, что сыграло главную роль: победа Левицкого в прошлой импровизированной битве с его Саб-Зиро над близнецами, что и заставило Геру проникнуться к нему уважением, или братская солидарность и желание порадовать близкого человека. Однако результат был один. Гера не мешал переписке Лёли и Якова и не рассказал о ней ни Кире, ни Дане. Сестра благополучно оказалась ни у дел (почти), а бушевать в сторону счастливого Лёли и радостного Геры старший брат, конечно же, не решился.

«И то верно. – Даня оттолкнулась пятками от пола и прижала спинку стула к стене. – Ни Кира, ни я при всем желании не смогли бы вот так порадовать Лёлю. Наверное, нужно снова поблагодарить Левицкого. Только уже в другом тоне».