Люби, Рапунцель (СИ)

– Расписание забито под завязку. Я против. Но если возьмешься за это сама, займешься переговорами и увещеваниями, то мешать не стану.

– Полностью самостоятельно?

Даже проект с нимфами издалека, но контролировался Левиным. А тут – свободное плавание?

– Если выбьешь место на этой радужной дорожке для нашей звезды, мешать не стану. Но спроси сначала у него самого. Нужен ли ему этот риск. В случае провала пострадает не только его имидж, но и деловая репутация агентства.

– Я не сомневаюсь в его согласии. И в способности рисковать.

Как же хотелось торжествующе попрыгать. И как только можно радоваться настолько искренне исполнению чужой мечты?

«Чтоб тебя, Принцесса! Как теперь тебя вытраливать из моей головы?»

Со стороны приемной донесся шум. Топот приближался. Раздался возглас Дария. И ежу понятно, что к гендиректорской двери щемился тот, кто не входил в список людей, которым позволен визит без дополнительного разрешения.

– ЧП! У нас ЧП!

Шушу, а ее голос узнать было легко, отчаянно забарабанила в дверь.

– Глеб Валентинович, можно? Можно? Можно войти?!

– Что такое? Войдите.

Шушу влетела в кабинет – покрасневшая и задыхающаяся.

– Глеб Валентинович! У нас ЧПушечка!!!

– В чем проблема? – Даня, не выдержав, схватила девушку за запястья. – Рассказывай.

– Данечка… – Шушу растерянно захлопала глазами. Но секунду спустя собралась и выпалила: – Амалия… приехала. И с ней… Ян… Ян Валентинович.

Глава 23. Боевая готовность

Что за бредятина? Шутка?

Даня ушам своим не верила. Люди, что были причастны к травмам Якова и пренебрегли родным человеком – Глебом, просто взяли и заявились сюда.

Она повернулась к гендиректору, ожидая услышать какую-нибудь точную команду, в которой он укажет незамедлительно вышвырнуть паршивую семейку с территории агентства.

– Где они? – Глеб казался спокойным.

– Устроились в совещательной.

– Яков?

– Был в тренировочном зале. – Шушу мученически задумалась. – Или, может, уже прошел в первую костюмерную. Фаниль несколько нарядов прислал. Он хотел глянуть.

– Проследи, чтобы они не пересеклись. Иди.

– Да… иду.

Она умчалась.

– И все? – Даня начинала потихоньку закипать. – Больше никаких действий?

– Что ты имеешь в виду?

– Это не какие-то там гости, на чаек заглянувшие. Они вообще-то вам с Яковом жизнь поломали.

Глеб задумчиво глянул в сторону окна.

– Эмоции здесь не помогут. Непросто сбежать от семьи. Тем более от близких родственников…

– Почему? Они что, шантажируют вас? И чем же, интересно? – Даня злилась. А ведь ее, в общем-то, это не касалось. – Наоборот, это ты можешь их припечатать знанием. Ты в курсе, что падение с обрыва не было случайностью. По твоему брату тюрьма плачет. А Амалия лишь наблюдала. Невмешательство – тоже преступление. Хотя бы против совести.

– Не думай, что мне по душе общение с матерью. – Он досадливо цыкнул. – Ее отношение ко мне не забыть – пусть и пройдет не один десяток лет.

– Тогда зачем терпеть их присутствие?

– Перед тем, как забота о Якове легла на мои плечи, мы с братом и матерью заключили определенное соглашение. Чисто формальное, конечно же. Тебе и самой должно быть прекрасно известно, что не так-то просто стать опекуном малолетнего ребенка. И это при живом отце. Ян не лишен родительских прав. По крайней мере, Амалия сделала все, что было в ее силах, чтобы не вовлекать семью Левиных в судебные тяжбы. Но Яну пришлось убеждать опеку, что он, как отец, был не в состоянии должным образом позаботиться о ребенке. В общем, неимоверно много формальностей и головняка, но в результате мальчик оказался у меня. Безусловно, ту же роскошь, при которой он жил раньше, обеспечить я ему не мог. Мать и брат не помогали финансово мне и прежде, ну а дальше я не принимал помощь чисто из принципа. Может, это и глупо, и недальновидно. Я был юн, и в моем понимании все то, что они предлагали после случившегося, было… грязным, запачканным, мерзким. Наполненным лицемерием. Не знаю, правильно ли я поступил, заставив Якова жить со мной впроголодь.

– Уверена, он был не против. Значит, Амалия не собиралась отступать от внука?

– Можно сказать и так. Держалась вдалеке и периодически появлялась на горизонте. Полностью игнорировать ее я не мог. Все-таки она не последнее лицо шоу-бизнеса, хотя и предпочитает держаться в тени. Редкие встречи ограничивались вежливой беседой. И все. До этого момента палки в колеса она нам не вставляла.

Глеб направился к двери. Даня рванула за ним.

Возможно, вся их беседа – лишь оттягивание момента неизбежной встречи? Как вообще общаться с теми, кто прямо в лицо заявляет, что ты – разочарование семьи?

Что ж, у Дани такого опыта было завались. И лишнего времени для подготовки к встрече ей не требовалось. Правда вряд ли ее кто-нибудь пустит в совещательную. Она же посторонняя.

– Дарий, ты на телефоне, – распорядился Глеб. – При возникновении вопросов подтверждай только то, что утверждено мной в расписании. И предупреди персонал, чтобы не совались с истериками на второй этаж.

Они зашли в лифт.

– Что насчет твоего брата? – Даня прислонилась к подрагивающей стенке.

– А что насчет него?