Люби себя. Словно от этого зависит твоя жизнь

«Ты замечательный человек», – сказала мне однажды Шерил. Меня потрясло, что кто-то, кем я восхищался и кого уважал, так обо мне думает. Жаль, что я не поверил ей до глубины души.

Я решаю, что возьму папку, вложу в нее каждый искренний комплимент, который получу, а затем повторю его про себя, как истину. Это дар, который мне преподнесли другие. Если они видят меня таким, то какое право я имею не видеть этого в себе?

Итак, я начинаю список:

1. Я замечательный человек.

2. У меня одно из лучших сердец на планете.

XI

Я возвращаюсь в 6-16 вечера. В лифте ловлю себя на том, что надеюсь: она останется. По какой-нибудь причине, хотя бы даже для того, чтобы проститься. Но когда я вхожу, надежда испаряется.

Она оставила свечу зажженной у окна. Если бы не обстоятельства, мне бы понравилась атмосфера. Я врываюсь в комнату, задуваю свечу и кричу в потолок. Каждая частичка меня хочет взорваться. Затем ложусь на диван и смотрю на стены в оцепенении, пока не засыпаю. Проснувшись, меняю фотографию в телефоне: раньше это был ее портрет, она смотрела в камеру, склонив голову набок, и улыбаясь. Я заменяю его лотосом, открывающимся навстречу утреннему солнцу.

Затем я бездумно прокручиваю Twitter, пока не останавливаюсь на фотографии, опубликованной Дуэйном Джонсоном, «Скалой». Это одна из его известных утренних тренировок. Потный, гримасничающий, он поднимается под нагруженным снарядом для приседаний. Это человек, который в свои двадцать с небольшим был исключен из Канадской футбольной Лиги. Его мечты о продолжении карьеры в НФЛ рухнули. Во время долгой поездки домой в отцовском пикапе он рылся в своем бумажнике, чтобы наскрести семь долларов.

Две недели он просидел в родительской квартире, жалея себя. Затем решил, что с него хватит. Пришло время переосмыслить себя. Он занялся профессиональным реслингом, начав с нуля, и отдал ему все – свое время, свои силы. Результат: одна из самых успешных карьер в профессиональном реслинге. На пике своей славы он ушел из него, чтобы стать актером.

Каждый раз, когда он изобретал себя заново, то использовал одну и ту же схему: он отдавался делу полностью, выкладывался по полной, без остатка.

Шел ва-банк. После того, как его ранние фильмы провалились, и «Скалу» списали со счетов, он все еще оставался верен своему видению. Сегодня он звезда блокбастеров. Его фильмы постоянно бьют рекорды продаж по всему миру. А как вам название его киностудии – Seven Bucks Productions?

Я просматриваю его ленту. Фотографии с поклонниками, на съемочной площадке, его тренировки. Всегда широко улыбается. Он предан своей жене и дочерям. О его рабочей этике ходят легенды. У него были черные полосы, но он всегда выбирался из них.

Я прочитал его цитату: «Если я даю вам слово что-то сделать – это будет сделано». Очевидно, что это относится не только к другим, но и к самому себе. Он живет на таком уровне совершенства, который редко встречается.

Кое-чему я научился: быстро расти, находить тех, кем восхищаешься, а затем моделировать тот результат, который вдохновляет. Совершенство будет моей моделью. Вот чего я хочу от всего этого.

«Будь великолепен», – говорю я себе, мой голос звучит глухо в темной квартире. В этот момент это кажется таким далеким. Но, по крайней мере, у меня есть, к чему стремиться.

XII

В аэропорту, собираясь сдать в багаж свою клетчатую сумку, я замираю. «Я не хочу лететь», – просит что-то внутри меня. Я не хочу лететь. Я не хочу лететь. Словно маленький ребенок, умоляет, напуганный. Вокруг меня пассажиры и члены экипажа спешат на свои рейсы, проживают свою жизнь, танцуют свой танец. Ничто не имеет значения.

Но что я буду делать? Бежать домой и умолять ее остаться? Когда за всю историю человечества это срабатывало? Кроме того, я хочу, чтобы она была со мной не из-за чувства вины или потому что я ее уговорил, а потому, что ее сердце хочет моего. Если она жаждет свободы, а я люблю ее, пусть она получит желаемое.

Я достаточно пожил, чтобы знать, что жизнь становится неудобной, когда пытаешься протолкнуть ее через отверстие своих желаний. Я должен избавиться от этого. То ли потому, что у меня нет выбора, то ли просто потому, что я должен спасти себя.

Я сдаю сумку и сажусь в гейте, ожидая посадку на самолет. В этот момент, один в переполненном аэропорту, я снова вспоминаю, каким был раньше. Волшебство, которое я ощущал. Уверенность в том, что понял, как устроена жизнь. И все же я здесь, несчастный и не живущий тем, о чем писал. Я был зол на себя за то, что зашел так далеко.

XIII