Люби СИ)

-Отчего такая спешка? -шепотом спросила Ветка Мэглина.

-Эльфы не любят задерживаться у гномов, -ответил вполголоса Мэглин, -буран. Знаки. Нолдо чувствует недоброе и не желает тянуть. Он-то может уехать в любой миг, погода, непогода его не сдержит, он на меарас. Чем быстрее сделает свое дело -тем скорее покинет наугрим.

Торин глянул на Ветку:

-Ты чего? Тебе, может, остаться?

-Пусть идет, -вместо девушки ответил Глорфиндейл.

-Путь неблизкий.

-Ничего, я туда уже один раз доходила, -ответила Ветка.

Вино слегка ударило в голову, стучало в висках. Торин раздраженно пожал плечами, глянув на золотого витязя, но отчего-то решил не спорить.

Ветка шла, сжимая руку Мэглина. Факелы выхватывали из тьмы легкий золотой силуэт Глорфиндейла, Торина, черноволосого красавца Лантира, очерчивали могучего Двалина. Эту часть Эребора, куда они направлялись, не освещали так старательно, как тронные и трапезные залы, и только редкие факелы полыхали на стенах багровым не коптящим пламенем.

Торин набрал из нарочно устроенных ниш новых факелов, и шаги его и Двалина гремели под каменными сводами. Эльфы с их мягкими сапогами ступали совершенно беззвучно.

-Тенгель бы не ушел отдыхать, зная, что мы идем к скорлупе, -прошептала Ветка.

-Глорфиндейл, полагаю, не желал свидетелей. Потом, ты выспалась, а эорлинги и мы мерзли на пустоши под сугробами и ждали атаки варгов, -ответил Мэглин, -а затем добирались по рыхлому снегу. И я, и Лантир с удовольствием бы также легли, но мы в распоряжении Глорфиндейла. Переданы ему, сколь он пожелает нами руководить.

У Ветки чуть кружилась голова. Огонь плясал на камне, и гладко отесанные стены, стены с резьбой и украшениями постепенно сменялись дикой скалой, а тоннель сужался и шел вниз. На крохотную площадку к скорлупе пролезли только Торин, Глорфиндейл и Лантир, остальные остались выше. Ветка тянула шею, но увидеть происходящее и расслышать, что там говорили, не удалось. Потом снизу поднялись Торин и Лантир.

-Витязь останется пока здесь, -сказал Торин, -и он просил открыть проходы к подземному озеру Эребора. Сказал, что догонит. Мы можем уходить. Скоро утро, древние врата будут распечатывать подгорные мастера, это в других тоннелях и не так просто. Ох уж мне эти эльфы…

***

Подъем был еще более муторным и тяжелым.

На слиянии галерей их нагнал Глорфиндейл.

-Что ты узнал, витязь, вопрошая скорлупу?..

-Она крошилась в моей ладони, Торин Дубощит. Скоро от нее ничего не останется, она иссохлась и помутнела. Я прислушивался к скалам вокруг, и к воде… а что услышал?.. Трудно сказать, славный король. Многое открыто моему взору, но нужно больше времени. И еще немного слов и примет. Тут всюду темные отметки. Доблестная сила горы уже возрождается, и сила знака Эребора, откованного тобой для девы, тому подтверждение. Но мне пока заметнее всюду темные метки Смауга… метки магии, породившей и юных чудовищ, и владевшей горой в некое время безраздельно… Но скажу одно. Последний дракон Средиземья неподалеку, и миг нашей встречи близится.

-Ты можешь изучать гору, сколь пожелаешь. А ответа я и не ждал иного -кто же из эльфов ответит напрямую?..

-Могу ли я увидеть проклятое злато, наугрим?

Торин, который подбирался тем временем к Ветке, вздрогнул и резко обернулся. Подумал. Неохотно сказал:

-Что же…

Переходы в Эреборе были не близки. Сокровищница… воспоминание, казалось, отдаленного прошлого тревожило Ветку -ведь она была в сокровищнице, когда нашлись яйца. Когда это было? Пару месяцев назад?.. Или пару жизней?

Добрались. Мэглин поддерживал девушку под локоть, но не говорил ни слова. Торин кивнул двум стражникам, неспешно снял с шеи один из ключей, и отпер окованную дверь.

Глорфиндейл вошел.

Ветка, Лантир и Мэглин пропустили вперед короля и остались у двери.

Златой летящий силуэт раскинул руки на фоне россыпей бесценных сокровищ, сверкающих звездами…

Торин испытующе и цепко уставился на эльфа. Но витязь остался бесстрастным. Повернулся к Ветке. И та начала говорить невольно, даже не услышав приказа или просьбы из его уст.

-Мы сюда вошли вместе, Двалин, Глоин, Торин и Гэндальф. Я решила посмотреть сверху и зашла вон на ту галерею. Вот здесь, где сейчас разрыто до камня, были яйца. Три. И золота было больше, немало, наверное, вынесли на пустошь на приманку детенышам Смауга. Больше я не входила сюда.

-Стены Эребора поведали мне многое о змеенышах и о той части битвы, что происходила тут. А о другой ее части поведаешь ты, Ольва?

Ветка, которая снова мучилась от чувства вины, что уехала тогда от гномов, встрепенулась.

-Я?

-Я понимаю, что эта история не для любых ушей. Погоди.

Глорфиндейл поднялся на кучу злата, как на огромный сугроб. Монеты осыпались и текли под стопами рыцаря; он присел и погрузил в металл пальцы -как Трандуил однажды прикасался к земле, вспомнила Ветка. Замер, опираясь одним коленом, нагнув голову, и волосы его, стекая волной, касались драгоценностей и сливались с ними. Выпрямился, и на лице его не осталось отсвета ни жадности, ни восхищения. Только безмерная, замкнутая усталость.