Любимая

В тот вечер причислен был Сократ к кругу друзей великого стратега.

Возвращаясь в Алопеку навеселе, крутолобый юнец так размахивал смолистой лучиной из пинии, освещавшей ему дорогу, что она скоро погасла. Он брел в насыщенной цикадами темноте, и на душе его была светлынь: чувствовал себя приблизившимся к своим грядущим великим деяниям. (А что будут они - он и не сомневался никогда!) Но выскочившая со злобным лаем из-за угла охрипшая собака разодрала зубами его бурый гиматий...

"Вот так же вцепляются в меня самые низменные страсти!.. - думал Сократ, присев на еще не остывшую ступеньку лавки какого-то торговца или менялы. - Собаку я отогнал подвернувшейся палкой, а чем отогнать нечистые помыслы, отвращающие душу от великого?"

Размышляя так, имел он тогда в виду голос его крепкой молодой плоти, требующей дать утоление ее жажде. Многие сверстники его к тому времени уже познали радость плотских утех, верный друг Критон взахлеб рассказывал ему о своих первых любовных похождениях. Сократ жадно слушал, хотя утоление плотских желаний по-прежнему считал чем-то грубым, низменным, в чем сказался, наверно, печальный опыт общения с любителем отроков Архелаем.

Себя же Сократ привык считать безобразным, почти уродливым и, не ловя заинтересованных взглядов девушек, вовсе не удивлялся этому. "Мне суждено иметь близость лишь с камнем и мыслью", - почти без горечи думал он. Но заглушить в себе голос плоти не мог. Бессилен был перечить ему и голос его гения или демона...

Однажды друг Критон застал Сократа за тайным самоудовлетворением и был страшно раздосадован: не пристало ясноголовому унижать себя рукоблудием!..

Критон вознамерился спасти приятеля и уговорил его пойти в один из "домов услад" афинского порта Пирей. Блудилище это располагалось в приземистом доме. Над входом которого маняще подмигивал фонарь в виде красного яблока.

Сократ взял с собой треть денег, вырученных за Силена, - сумму немалую. Случилось это незадолго перед днем, когда ему предстояло принять присягу эфеба.

Радушно встретила друзей пышногрудая и широкобедрая хозяйка заведения с густыми насурмленными бровями, правда, Сократа приняла она за раба Критона, чем вызвала гнев высокородного друга:

- Да это же умнейший из эллинов!.. Скульптор, отмеченный благосклонностью самого Фидия! На днях он получил кучу денег за новый заказ!..

- Вот и славно, славненько!.. - рассыпала смех добродушная хозяйка, будто вдруг покатились, заскакали по каменному полу бусинки из небогатого украшения на ее богатейшей груди. Ума у него мы не отнимем, а если от кучи денег перепадет и нам кучка - будем рады!

Сократ сопел и затравленно озирался, но отступать было поздно: хозяйка уже потчевала друзей неразбавленным, кровяного цвета вином и жирными яствами, укрепляющими, по ее словам, мужскую силу. Потом она приложила к мокрым губам флейту, стараясь поменьше раздувать щеки, вывела веселенькую дерганую мелодию, и выступили из темноты на зыбкий свет немногочисленных светильников трое обнаженных девушек, закружились они в буйном танце вокруг слегка растерявшихся гостей. Природная дикая грация в них была, но танцевали они все же неумело, часто сбиваясь с такта.

А хозяйка заведения, наигрывая на флейте, кивала и подмигивала друзьям: дескать, выбирайте на свой вкус!

Критон выбрал самую светловолосую, гибкую, как виноградная лоза, но наделенную притом волнующим телесным избытком. Она радостно подхватила его под руку и со смехом повлекла в темноту, из которой уже слышались не заглушаемые даже флейтой сладострастные стоны.

Хозяйка выдувала из флейты игривые, резковатые звуки, обнаженные девушки кружились вокруг Сократа и, казалось, на лицах их, будто в театре Диониса, надеты "маски радости". Крутолобый, с ранними залысинами, юноша, "набычившись", глядел на них и, выпятив толстые губы, пытался увидеть в них танцующих дружелюбных Харит, но не мог. Его выпуклые глаза выразили страдание, принятое хозяйкой за неудовольствие.

Она отняла флейту от губ, выдохнула "уф!", как после трудной работы, и обратилась к Сократу:

- Неужто ни одну из этих не хочешь? Самый сладкий товар!

Девушки остановились и, не прикрывая наготы, растерянно и печально смотрели на гостя: каждой так хотелось заработать!

Сократу стало их жаль, но он помотал головой.

- Гляди, какой разборчивый! - искренне изумилась хозяйка. - А с виду и не подумаешь!.. Так тебя, говорят, какой-то Фидий хвалил?

Сократ молча кивнул.

- И теперь у тебя куча денег?

Сократ кивнул опять.

- А ну кыш, неумехи! - махнула она на девушек полной рукой, и они безмолвно исчезли в темноте. -Если уж ты такой разборчивый и богатый, займусь тобой сама!.. Это ты верно решил: в девицах моих недозрелость еще, оскомину можно набить, вот я в самый раз, мне уже двадцать пятый пошел.... Только учти, я вдвое дороже беру!