Любимая для Грома

- Ты стала сердцем этой семьи, дочка. На тебе все держится, - сказала тетя Поля вполголоса.

- Перестаньте…

- Это так. Если б не ты, они б разругались между собой, сволочи этой на потеху. Живучий, гад.

Она покачала головой, помешивая что-то в кастрюле.

- Словно вчера помню тот день. Только Рената схоронили… Сколько полегло тогда, - запнулась, снова качая головой. - Влас мальчишка совсем, первую пулю свою поймал. Еле на ногах стоял, а все равно…

Тихий голос погружал в прошлое, которого я не видела. Но все равно живо представила залу-чуть-чуть другую, чем сейчас, но в которой точно так же собрались Громовы. Моложе, другим составом, но все равно такие же, как сейчас. Представила кабинет Тимура, в котором они запирались, чтоб решить, что делать дальше… Все повторяется! Снова и снова.

- Справились тогда и сейчас тоже сможем, - выдохнула я свято в это веря.

Не столько даже в Тимура, но во Власа. В мужчину, который всегда просто брал и делал. Без раздумий, без колебаний пер напролом. Со мной, в бизнесе. В каждом вопросе. Такие не проигрывают. Такие крепчают, когда их бьют.

- Ты только не оставляй его, дочка, - прошептала женщина, склонившись ко мне.

Я кивнула.

- О чем шепчетесь? - в кухню зашел Влас.

Напряженный, но вроде бы не взвинченный.

- Вы о своем, мы о своем, - улыбнулась я, обнимая его.

- Давай и мы с тобой о своем, - он взял меня за руку и решительно вывел из кухни.

Я успела лишь кивнуть на прощанье тете Поле. Без слов понимала, что уезжаем. Вот только, оказывается, не понимала куда.

Выражение лица-не задавай вопросов. Сидя рядом с мужем на заднем сиденье я ждала пока он сам начнет разговор. Однако Влас молчал. Слепо глядел в промозглую серость зимнего дня, поглаживая мою ладонь. Периодически тыкался носом в макушку, касался губами волос.

Марк и Дима на переднем сиденье насторожено сканировали местность. Первый вел машину не превышая, второй то и дело вертел головой и бубнил в гарнитуру. Покружив по городу, видно проверяя слежку, направились в лесопарк.

Влас вышел, обогнул машину и, открыв дверцу, протянул руку мне. Я взялась за нее и вышла на сырую улицу.

Зябко, сыро. Зимы теперь как холодные стылые осени. Никакой тебе сказки. Совсем как во взрослой жизни.

Я в теплом пальто, в высоких сапогах, а все равно пробирало до костей. Так, наверно, ощущается приближение чего-то неотвратимого и ужасного.

Влас повел меня по дорожке среди голых деревьев, зловеще шелестящих ветвями от ветра. Серое небо было низким и давило на плечи. Я ощущала уязвимость из-за простора.

- Никто не пасет, не бойся, - сказал Влас, сжимая мои пальцы.

Почувствовал…

- Спасибо за Вову. Если бы не ты, все было бы намного труднее.

Мне не нравился этот официальный, отстраненный тон.

- Влас, - я обошла его и стала напротив, - ты привез меня сюда сказать спасибо за Вову?

Он улыбнулся. Но такой горькой была эта улыбка, что захотелось плакать.

Задумчиво глядя, убрал с моего лица прядь волос, заправил за ухо.

- Я часто думаю, откуда ты такая. Как и почему нас столкнуло… Я ведь этого не заслужил, Ева, -холодные пальцы порхали над скулами, - я не заслужил тебя.

Я обхватила ладонями его лицо.

- Влас, что случилось?

Вместо ответа, он склонился и поцеловал в губы. Грубоватые движения, яростный напор. Так, словно, оголодав хотел насытиться поскорее потому, что скоро отнимут.

Я услышала шум двигателя. Дернулась, обернулась, ища глазами источник звука.

- Это наши, - сказал Влас.

Глубоко вздохнул, глядя как темно-серый старый седан подруливает к тротуару.

- Ева, в машине вещи. Парик, линзы. Переоденешься по дороге в аэропорт. Документы там же. Изучи их. Фамилию, имя, год рождения-чтоб от зубов отскакивало. Документы чистые, вопросов не должно возникнуть, это просто мера предосторожности.

Горло сжалось от спазма. Лицо Власа меркло перед глазами. И все же я твердым голосом сумела сказать:

- Нет.

- Это не обсуждается, Ева.

Он шагнул к машине, открыл дверь. На меня не смотрел, отвернулся.

- Нет, Влас, это обсуждается. У нас все и всегда обсуждается.

Я отшатнулась от тротуара. С таким видом, словно собираюсь сейчас броситься наутек.

- Ева! – прорычал, оскалившись.

Я покачала головой, пятясь.

Влас грохнул дверью так, что я испугалась побьются стекла.

Рванул ко мне, схватил за плечи. Крепко, но не больно.

- Ева, ты должна уехать. Ты что не понимаешь-твое присутствие мне во вред. Ты мое слабое место, в которое ударят первым делом, чтоб меня достать. А до этого, беспокоясь о твоей безопасности я не смогу сосредоточиться на деле, от которого зависят наши жизни.

- Отличный способ показать Беркуту как сильно вы его боитесь.

Влас буквально зарычал. Взгляд стал бешеным, серые глаза налились кровью.

- Я никого не боюсь!

- За себя не боишься, а вот за меня-да. Боишься, что он меня достанет. Как Лизу.

Он зажмурился. Пальцы на плечах сжались сильнее.

- Или может ты мне не доверяешь? Твоя мать же подозревает, что я работаю на Беркута.

Влас горько рассмеялся.

- Ну дает…

- Влас, я никуда не уеду. Все будет по-прежнему, ясно? Пусть думает, чего это я осталась.