Любимая для Грома

- Не плачь, - шершавые подушечки больших пальцев запорхали над щеками, стирая слезы. - Мы готовимся, но на это нужно время, понимаешь?

Я не спрашивала к чему. И так ясно без слов, что в будущем нас ждет война. Та, в которой выживет лишь кто-то один.

Глава 38

Держа в руках поднос с завтраком, я спускалась в подвал Громовского особняка. Поговорить с Вовой я сама вызвалась еще до того, как Анна открыла рот чтоб попросить об этом, когда мы с Власом утром приехали.

Мне было безразлично что подумает об этом Диана. Глупое беспокойство о какой-то там власти, и ее подозрения насчет меня скорее бесили, чем беспокоили. Если она сама по какой-то причине не в состоянии не дать мужчинам перегрызться между собой, то сделать это придется мне. Анна вообще не способна повлиять на сына, а Лизы… Лизы больше нет.

Вова сидел на матрасе со скованными спереди руками. Лицо отекшее, смертельно усталое.

- Доброе утро, - я примостила поднос на табурет.

- Подослали вразумить? – хриплым голосом спросил он.

- Меня трудно куда-то подослать, если ты еще этого не понял.

Я села прямо на пол, в пыль.

- Жопу простудишь, с ума сошла? - он махнул головой, приглашая к себе на матрац.

Усмехнувшись, села рядом с ним.

- Тупое решение, Ева, - он рывком перекинул скованные руки через меня, придушивая. - Оба-на! Легко могу потребовать, чтоб сняли наручники.

- Сделаешь это? - просипела я.

Он помедлил. Убрал руки, сел ровно.

- Значит, не такое уж и тупое.

Протянув руку, прикоснулась к его запястью.

- Вова, мне очень хочется что-то сделать. Хоть что-то… Но я не знаю…

- Я тебе уже говорил, что делать, - глухо перебил он. - Собирай шмотки и вали. Поможешь себе и королевичу. Ему хоть хоронить тебя не придется.

Его голос дрогнул.

- Давай ты поешь, Вова. Я понимаю, кусок в горло не лезет, но так нельзя. Ты еще даже не оправился полностью.

Я поставила поднос себе на колени. Взяла тарелку с кашей, погрузила туда ложку.

- Или пообещаешь быть умницей, и я сниму наручники?

- Сними, я так не буду, - выдавил он. - Она меня кормила, когда ранили…

Я торопливо отстегнула браслет. Отдала ему тарелку. Вова отправил в рот пару ложек тупо глядя перед собой.

Как быть? Чем помочь и возможно ли это? Тут время надо, а его, этого времени нет.

- Вова, я всего лишь женщина. Самая обычная, живущая до встречи с Власом простой законной жизнью. Я мало смыслю в ваших делах. Но понимаю, уж если этот… Этот человек собрал достаточно сил, чтоб поднять на вас руку, то просто прийти к нему с пистолетом в руках и убить не выйдет. И забить стрелку тоже… Иначе бы это уже сделали. Лиза была дорога не только тебе. И она была частью семьи…

- Вот именно, Ева, ты мало смыслишь, - перебил он.

Отставил тарелку, стал на колени на матрац. Заводил пальце по пыльному полу рисуя какую-то таблицу. Большая ячейка от нее стрелочки к маленьким.

- Вот это мы, - ткнул пальцем в самую крупную. - Это те, кто под нами ходит. Ну, то есть…. Фильмы про девяностые смотрела. Ларьки, крыши?

Я закивала.

- Только теперь вместо ларьков компании. Мы даем деньги, людей своих во главе ставим. Отмываем грязное бабло, короче.

Вопросительно посмотрел в глаза. Я кивнула. Понимаю.

- Так вот, - принялся зачеркивать мелкие квадратики. - Этих больше нет. Рейдерские захваты, прочая хрень. Все за пару-тройку месяцев, Ева. Про склад ты знаешь сама. Мы крупно подвели клиентов, подорвали доверие.

- У Беркута новое имя, чистая репутация и связей немеряно. Он топит нас, а мы подобраться не можем. У Тимура хватка не та уже, медлит. Его гасить надо, Ева. Кто-то сядет, кто-то умрет, но другие останутся. Такое уже было…

Это он про отца.

- В две тысячи пятом и вряд ли именно такое, Вова. Ты был подростком, что ты можешь знать?

Он качнул головой.

- Я не позволю тебе наделать глупостей. Нужно будет-сама привяжу к батарее и буду кормить трижды в день. Но Власу нужен его брат, Тимуру-племянник. И вы втроем нужны остальным. Все должны видеть, что вы вместе. Заодно. Ты же сам это понимаешь. Тимур не оставит все так. Не согласен с чем, ну обсудите… Не собачьтесь между собой, Вова. Это всех погубит. А я не хочу больше никого терять.

Он как-то странно посмотрел. Долгим, тягучим взглядом, тяжелым от эмоций.

- Если соглашусь… Ты уедешь?

- Не уеду. Не смогу, ты понимаешь? Я не смогу бросить Власа, убежать и спрятаться.

Он зажмурился. Горько и криво усмехнулся, сжав кулаки. Лизу, наверное, вспомнил. Может у них был подобный разговор, и он просил ее о том же самом.

- Иди сюда, - я раскрыла объятия.

Вова склонился ко мне, сцепил пальцы на талии. Положил голову на плечо, шумно вздыхая. Я забралась пальцами в его волосы, погладила по затылку.

Думала о Лизе. О том, что могу сделать для нее хоть что-то. Могу позаботиться о ее любимом.

Мужчины заперлись в долбанном кабинете и говорили там уже вечность. Мне ничего не оставалось, кроме как сидеть в кухне, тети Полиными стараниями ставшей мне самым уютным местом в особняке, и ждать, стараясь запихнуть в себя яблочный штрудель. Он был свежий и вкусный, ароматный, но я едва это замечала.