Любимая для Монстра

— Помните, пока мы не найдём все доказательства, мы не можем действовать. Мне нужны не просто догадки, а неоспоримая правда. Без этого Севрин, Валарис, Монтелли и даже Вальмон выйдут сухими из воды. — От упоминания семьи жены во рту выступила неприятная горечь.

— Будет сделано, — коротко ответил Вильям, склонив голову.

— Хорошо, — Эдмунд снова сел, потирая виски. — И ещё. Что с теми, кто был вовлечён в торговлю рабами?

Аслан кивнул.

— Мы уничтожили их лагеря, но остатки группы всё ещё на свободе.

— Не отпускайте ситуацию. Если потребуется, поднимайте ополчение. Я не хочу, чтобы эти мрази восстановились.

— Понял, — ответил Аслан, делая новую запись в своём списке.

В комнате снова наступила тишина, наполненная только треском огня. Эдмунд ещё раз окинул всех взглядом, полный уверенности и решимости.

— Всё свободны. Шатан, остаёшься.

Остальные быстро покинули кабинет, оставив Эдмунда и его верного капитана. Тот встал ближе к камину, ожидая распоряжений.

— Найди для меня больше информации о сыне дома Севрин, — бросил Эдмунд. — Хочу знать всё: с кем он спит, с кем ест, куда ходит.

— Считайте, уже в работе, — кивнул Шатан, ухмыляясь. — И обещаю, больше не ругаться в стенах замка.

Эдмунд лишь вздохнул, покачав головой, но уголки его губ слегка приподнялись.

Глава 49

Я сидела у окна в своей комнате, углубившись в изучение сметы расходов для кухни. Тяжёлый пергамент был исписан мелкими цифрами и заметками, которые я старательно сверяла с подсчётами, написанными Филиппом. Он терпеливо стоял рядом, указывая на детали и помогая мне разобраться в хитросплетениях расчетов.

Светлое зимнее солнце впервые за долгое время осветило мир за окном, бросая мягкий тёплый свет на просторы замка. Его лучи проникали в покои, ложась на бумаги и освещая полированное дерево стола. Пальцы моей правой руки слегка замерзли от прикосновения к прохладному перу, но я была так погружена в работу, что почти не замечала этого.

— Здесь, миледи, мы можем немного сократить затраты на закупку рыбы, если закажем её раньше, — проговорил Филипп, указывая на одну из строк.

Я кивнула, делая пометку, но краем глаза уловила, как дверь в покои открылась. Я подумала, что это снова слуга, но стоило мне взглянуть, как сердце дрогнуло. Эдмунд стоял в дверях, молчаливый, с тем самым задумчивым взглядом, который всегда заставлял меня смущаться.

Он не двигался, словно что-то его поразило. Его глаза задержались на мне, и я заметила, как их ледяная голубизна слегка смягчилась. Потом я услышала его голос, тихий, почти шепот:

— Твои волосы… они как солнечный луч.

Словно гром среди ясного неба, его слова ударили в самое сердце. Осознание того, что он сказал это вслух, заставило меня вспыхнуть. Щеки мгновенно залились жаром.

— Простите? — пробормотала я, чувствуя, как перо дрожит в моей руке.

Филипп осторожно кашлянул, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку.

— Оставь нас, — мягко, но властно произнес Эдмунд.

Филипп поклонился и, не произнеся ни слова, вышел, оставив нас одних.

— Ты покраснела, — сказал Эдмунд, приближаясь. Его тон был спокойным, но я видела искорки озорства в его глазах. — Ты заболела?

— Н-нет, я в порядке, — поспешно ответила я, чувствуя, как краснею ещё сильнее.

Он приподнял бровь и наклонился чуть ближе, его губы изогнулись в едва заметной усмешке.

— Если тебе так жарко, могу помочь и раздеть, — заметил он с хрипловатым смешком.

— Эдмунд! — Я посмотрела на него с укором, но голос мой дрогнул.

— Да-да, — пробормотал он, глядя на меня с такой мягкостью, что я растерялась. — Ну и что мне с тобой делать?

Его рука осторожно легла на мою талию, и он притянул меня ближе, обняв так, что я почти утонула в его объятиях. Его тепло было таким приятным, что я невольно расслабилась.

— Почему ты занимаешься этими бумагами? — спросил он, тихо и мягко, словно не желая нарушить этот момент. — У нас достаточно людей, чтобы справляться с этим. Тебе не нужно себя напрягать.

Я немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Это мой долг как твоей жены, — сказала я твёрдо.

Он молчал мгновение, изучая моё лицо, а затем улыбнулся — редкая, искренняя улыбка, которую я видела лишь в самые тихие и важные моменты.

— Моя жена, — произнёс он тихо, словно пробуя слова на вкус. — Ты знаешь, что теперь я безнадёжно влюблён в тебя? Теперь ты никогда не сможешь уйти от меня.

Моё сердце замерло, а затем забилось быстрее. Я не знала, как ответить, но он, кажется, не ждал ответа.

— И ещё, — продолжил он, его взгляд стал серьёзнее. — Мне не нравится, что ты ходишь без охраны. Я хочу вернуть Сиджара на твою защиту. Так мне будет спокойнее.

Я нахмурилась.

— Но я же в твоём замке. Здесь безопасно. И ты дома, Эдмунд, — мягко возразила я.

— Я не всегда рядом, Розалия. — В его голосе прозвучали суровость и забота. — А теперь, тем более когда ты так дорога мне, я должен удостовериться, что с тобой ничего не случится.

Я вздохнула, опустив голову, понимая, что спорить с ним бессмысленно. Его решимость была непоколебимой, особенно когда дело касалось моей безопасности.