Любимая мартышка дома Тан

— Видишь ли, мой дорогой воин, — вздохнула, устраиваясь у меня на плече, моя прекрасная подруга. — Я не видела тебя так давно. Война. Тунгуань. Куда уж там… И вдруг ты появляешься в этом мундире, таком же, как у тех людей, которые требуют моей смерти. И что же ты мне говоришь? Ты требуешь, чтобы я позвала старого Гао, а дальше — дальше ты говоришь, что у тебя донесение к самому императору. Куда там моя несчастная судьба — тебе нужен, оказывается, император… Что я могла подумать? Вновь и вновь все то же — что не знала тебя до того. Что во всем этом жутком заговоре ты играл какую-то роль. Что все это время ты на самом деле был просто офицером «малиновых барсов», о которых, знаешь, разное говорят. Там, у «барсов», есть ведь и согдийцы, и персы…

Я лишился дара речи. Уже в который раз за последнее время чувствовал я себя полным идиотом, а страшнее всего было то, что Ян была права. Но где бы я взял тогда, на станции Мавэй, время рассказывать и объяснять, где и с кого я снял этот мундир?

— Ну, а дальше, — продолжала она, — ты рявкнул на меня этим страшным голосом: «приказ императора!». И я поверила. Приказ — значит приказ. Поверила, что ты спасаешь меня для него. Я так поверила, я так хотела вырваться от этих уродов… И верила очень долго. Все поняла только сейчас. Ну, как я могла представить, что ты был совсем один? А потом, куда же ты меня вез? И почему сразу же привез меня в монастырь к бессмертному Вэю — случайно, что ли?

Тут я вспомнил ее спокойное лицо, когда они переглядывались с этим созданием в манастыре. «Ян гуйфэй больше нет. — Нет, значит, нет…»

— Ты знала этого странного… Вэя? Этого?…

— Ну, как я могла его не знать. Я бывала и в монастыре. Правда, никогда не карабкалась в него с юга, в гору, через Мавэй. Но ведь мы были не так далеко от столицы. Вспомни: к юго-западу от города — императорский парк Шаньлиньюань. Да? Дальше другой парк и озеро Мэйпи, где в жаркий день было… — тут она вздохнула, — не пройти от поэтов и прекрасных девушек. А еще дальше — новый парк, и гора Лиловая башня. К ее отрогам и прилепился этот самый монастырь. Я и подумала, что по приказу императора бессмертный Вэй спасает меня и тебя… Ну, не могла же я предположить, что ты несся по полям наугад, попал на эту поляну случайно? Нас просто сожрали бы звери в лесу.

Я чуть не застонал. И поспешил сменить тему: — Так ты и раньше знала это странное… Оно действительно бессмертно?

Голос Ян стал мечтательным:

— Ну, ты же видел древние свитки, на которых изображены даосские мудрецы? Они же не похожи на обычных людей, правда? Говорят, они — древние, которые жили тут до нас. Бессмертны или нет, не знаю, и все же живут они долго, очень долго… Но их все меньше и меньше, — завершила она шепотом. И, после паузы, добавила: — А видела я его много раз. Он приходил к Лунцзи. — Я опять вздрогнул от такого фамильярного упоминания Светлого императора. — И тот иногда приезжал к нему. Ты что, так и не понял, что это за монастырь? Ведь там собраны лучшие целители, чтобы создать эликсир бессмертия.

Тут я забыл, что лежу на плоту среди наслаждавшихся «естественностью» даосов и плыву в никуда.

А Ян продолжала:

— Монастырю больше ста лет. Основал его Тай-цзун. Но на беду себе: даосы его все-таки свели в могилу, а какой мощный был человек. Сейчас и здесь, наверное, мы можем об этом говорить, нас ведь уже нет, верно? Если бы я начала разбалтывать эти секреты в прежней жизни, пока… не была убита в Мавэй… а сейчас можно. А скажи, воин, зачем ты украл меня? Ты понимаешь, что нет больше Ян гуйфэй? У меня ни единой монеты, я не могу купить себе масла для кожи или румян — не то что лучших, никаких. Я Юй, что означает «рыба», служу даосам. А ты остаешься богатым западным купцом, хотя каким-то странным купцом — я и на самом деле не знаю, кто же ты. Но ты можешь купить себе хоть сто рабынь в Гуанчжоу. Зачем тебе я, если меня больше нет?

Я прикоснулся пальцами к изумительной красоты линии, шедшей от ее уха к подбородку. Потом рука моя скользнула ниже. По воде до нас долетел стонущий звук скрипки из Ху. «А-а-х», — отозвался ему сладкий женский вздох неподалеку, из-под рогожи.

— Вот это — ты. Это все, что мне нужно в этой жизни, — тихо сказал я, продолжая скользить рукой по ее телу. — Мне все равно, как тебя зовут и что у тебя есть. Мне была нужна вот эта Ян, по имени Юй Хуань, Яшмовый браслетик.

Она долго молчала. Потом повернула ко мне лицо:

— А ты помнишь, как сказал когда-то: вот ты имеешь все деньги, которые может иметь человек, побеждал во всех битвах, которых хотел, а теперь у тебя есть я, и больше ты в жизни не хочешь ничего?

— Да, — сказал я. — И скажу это снова. Ничего. Ничего.

Долго, долго не возобновлялся наш разговор в этот вечер. А когда мы, отдышавшись, смогли его продолжить, он кончился самым невероятным образом.

— Подожди, ты что-то сказала… Так как же этот бессмертный зверь свел в могилу самого Тай-цзуна?