Любимая (СИ)

— Вы шутите? — спросила я. — Неужели вам неизвестно, что со дня приезда я не покидала это здание?

— Ничего, это мы исправим со временем.

— Со временем, тогда, я и отвечу, как мне Израиль.

— Ты какая–то язвительная.

— Это последствия жизни без свежего воздуха, — сказала я. — Сказывается отсутствие витамина D.

— Ты не хочешь меня поласкать? — кажется, я уже начинала раздражать Владимира.

— Деньги я обычно беру вперед, — сказала я.

— Но я не клиент.

— Для меня здесь все клиенты.

— Ты знаешь, соска, кто я такой? — похоже, Владимир до сих пор не сталкивался с таким нахальством.

— Полагаю, хозяин этого заведения.

— Я не плачу денег телкам, — с вызовом сказал он и подошел ко мне вплотную.

— Возможно, — сказала я. — Но для меня сделаете исключение. Из всякого правила бывает, по крайней мере, одно исключение.

— Ну, ты даешь! — Владимир напряженно рассмеялся. — Похоже, Макс прокололся на тебе.

— Позолоти ручку, дяденька, — я протянула ему ладонь, повернутую кверху. — Я вся сгораю от желания принять в себя твоего сладкого мальчика.

Владимир выматерился, но потом все же достал из заднего кармана висящих на стене джинсов свой бумажник и протянул мне сотенную банкноту местных денег, шекелей. Я быстренько сунула ассигнацию в сумку и стала отрабатывать номер. Минут через двадцать клиент напрягся и я ощутила, как презерватив наполнился горячей жидкостью.

— Ты вообще–то будь попроще, — Владимир мясистой ладонью вытер испарину с лысины и закурил, откинувшись на кровати, — а то сама знаешь, что может случиться.

— Нет, не знаю, — я завернула использованный кондом в бумажную салфетку и уселась рядом с хозяином салона, поджав ноги под себя.

— Ксивы у тебя липовые, поэтому надо быть очень осторожной, — сказал Владимир. — Ты с нами в одной упряжке. Если менты вычислят, что ты это не ты, тебя посадят в тюрьму за подделку документов.

— Максим предупредил меня об этом.

— Ну вот, поэтому настоящего имени своего никому не говори, все беды идут от болтливости.

— Я понимаю, от меня правды не услышит никто, — заверила я. — Но я бы хотела спросить у вас кое–что.

— Ну?

— Максим обещал мне пятьдесят процентов чистых денег с первого дня работы. Никто не предупреждал о том, что из этих денег с меня будет вычитаться еще и плата за жилье. Пятьдесят шекелей в день должны не кроиться из моего заработка, а сниматься из тех процентов, что я отдаю и так.

— Но все девчонки поначалу платят пятьдесят процентов. Из них покрываются издержки на отправку. Потом твои проценты будут расти, и квартплата станет не так велика на фоне доходов.

— Значит, вы не хотите мне помочь?

Владимир снова встал и пошел в душ. Потом вышел оттуда и начал одеваться.

— Мне нравятся спокойные и ласковые девчонки, — сказал он, наконец. — Ты напрягаешь меня своими требованиями и претензиями. Если ты будешь себя нормально вести и не создашь проблем, может быть, я и помогу тебе насчет лавэ. Но не раньше, чем через какое–то время.

— Вы же конкретный человек, — настаивала я, — почему бы не закрыть этот мелкий вопрос прямо сегодня?

— Слушай, дырка, — Володя, уже одетый, вдруг подошел ко мне и больно обхватил растопыренными пальцами мои щеки. — Лучше, не зли меня. Ты перешла, тварь, все границы, загружая своим дерьмом того, кто ебет тебя и кормит. Поняла, мелкая мандавошка?

Я не могла ответить ему, лишь поморгала испуганно. Честно говоря, с самого начала я вела себя вызывающе лишь с целью проверить, опустится ли он до прямого насилия. Теперь я лучше понимала этого типа, но еще не знала, что предпринять для улучшения своих условий.

— Разрешите мне хотя бы выходить на пару часов в день, — попросила я, когда он, наконец, убрал руку от моего лица. — Я же прекрасно ориентировалась в огромном Мюнхене, не потеряюсь и здесь.

— Иерусалим, это тебе не Германия. Он битком набит опасными террористами и прочей швалью, — сказал Владимир. — Но я распоряжусь, чтобы ты могла выходить с моими людьми, охранниками и кассирами. Довольна?

— Да, спасибо.

Он захлопнул за собой дверь комнаты, а я показала ему вслед язык и средний палец, а потом глубоко вздохнула и отправилась в душ.

Дни моей работы тянулись однообразно и безрадостно. Клиентов было более чем достаточно, однако чистый заработок, после всех расходов и вычетов, оставался совсем не таким, как мне бы хотелось. Другие девчонки, находившиеся долго в этом месте, зарабатывали пусть и больше моего, но все они жаловались, что Володя обирает их. Правда, говорилось это вполголоса, чтобы мужской персонал «массажного салона» не донес главному сутенеру о недовольстве проституток. Я уже была в курсе, что Володя жестоко наказывал провинившихся девушек, и внушал им всем немалый страх. Хотя, если вдуматься, ничего не стояло за ним, никакой реальной силы, но работницы знали настолько мало о стране, в которую они попали, что принимали за чистую монету все сутенерские разводки.