Любимец

‒ Я никого не обманываю! ‒ Пухлая женщина была в гневе. ‒ Я выполняю распоряжение Управления общественного питания Аркадии, которое гласит: В случае нехватки пищевого продукта или товара приказано заменять его соответствующим муляжом с внешним правдоподобием.

‒ Но зачем?

‒ А если оттуда посмотрят? ‒ спросила хозяйка кафе, понизив голос и движением головы показав на башню.

‒ Ясно, ‒ сказала Ирка, которая соображает быстрее меня, ‒ несите кашу и чай. Не тронем мы вашу яичницу. А у вас большая нехватка?

‒ И не говорите! Всего не завозят!

Поклонившись, хозяйка с облегчением отошла от нашего столика. Она принесла холодную липкую овсянку и теплую воду ‒ чай, затем остановилась у стены и стала глядеть на нас, не отрываясь. Встретив мой вопросительный взгляд, она произнесла:

‒ Приходится смотреть. На прошлой неделе тарелку унесли. А что касается чашек, то это просто катастрофа. Нет, я никого не обвиняю, но такой дефицит чашек, что люди идут на преступление. Правда?

‒ Мы приезжие, ‒ сказал я мрачно. Овсянка была недосоленной, невкусной, словно приготовленной из опилок.

‒ Знаем мы таких приезжих, ‒ ответила хозяйка кафе.

Взяла эта женщина с нас за невкусный завтрак по шесть рублей ‒ почти все деньги, что нам дал возница.

‒ В конце концов, ‒ сказала Ирка, ‒ это даже смешно. Ты что, в самом деле поверил, что в нашей стране может быть счастливый город?

Я не ответил.

‒ А зачем она яйца обещала? ‒ спросил Сенечка.

‒ Потому что она играет в кафе, ‒ сказала ему Ирка.

И я подумал, что она права. Ведь мы же в городе, который придуман и сделан спонсорами ‒ а спонсорам вряд ли есть дело, счастливы ли на самом деле жители этого города.

«Гастроном «Изобилие» ‒ увидел я вывеску над первым этажом другого дома.

Туда входили люди с пустыми сумками, а выносили полные. Сами сумки были очень красивы: на них были изображены всяческие продукты.

Передняя стена магазина была прозрачной, а внутри горел яркий свет, так что он был похож на аквариум, в котором плавали рыбки.

Мы стояли снаружи, не заходя в магазин, и смотрели, как люди входят в гастроном, подходят к витринам, рассматривают лежащие там товары.

Мне захотелось рассмотреть магазин изнутри и я предложил моим спутникам составить мне компанию.

Небольшая очередь из прилично одетых по моде Счастливого города людей стояла возле витрины, в которой лежали колбасы разной толщины и цвета. Продавщица в белом переднике и белой кружевной наколке с милой улыбкой отвешивала колбасу.

‒ Что это? ‒ Сенечка никогда в жизни не видел колбасы. Я же был старше его и один раз угощался колбасой в школе гладиаторов.

‒ Сейчас я тебе куплю, ‒ сказал я, ‒ и попробуешь. Это колбаса.

Передо мной стоял пожилой мужчина в длинном зеленом пальто и серой мягкой шляпе. Он обернулся, услышав мои слова.

‒ Вы приезжие? ‒ спросил он мягким вежливым голосом.

‒ Да, мы здесь недавно, ‒ сказал я, а Ирка улыбнулась, не разжимая губ.

Мужчина потрепал Сенечку по затылку.

‒ Сегодня не совсем удачный день, ‒ сказал он. ‒ Завтра завезут любительскую и останкинскую колбасу. Мне конфиденциально сообщили. Так что я на вашем месте купил бы завтра.

‒ Тим, ‒ Сенечка дернул меня за рукав. ‒ А там колбаса ненастоящая лежит, ‒ он показал на витрину. ‒ Она нарисованная.

Наши соседи по очереди сделали вид, что ничего не слышали, но Сенечка продолжал настаивать, и тогда старуха в мантилье попросила меня:

‒ Велите, пожалуйста, вашему мальчику помолчать. Он может доставить всем неприятности. Нам бы этого не хотелось.

‒ Сеня! ‒ приказал я.

Я видел, как люди, чья очередь подошла, показывали на какой-нибудь из колбасных муляжей, лежавших в ярко освещенной витрине, но продавщица в наколке с милой улыбкой отрезала небольшой кусок от единственного толстого колбасного батона, лежавшего перед ней.

Когда подошла очередь пожилого мужчины в зеленом пальто, он протянул продавщице квадратный клочок бумаги и ему также отрезали кусок колбасы.

Неприятное предчувствие овладело мною.

Оно оказалось правильным.

‒ Ваш талон, ‒ сказала продавщица, занеся нож над батоном колбасы.

‒ У нас есть деньги, ‒ сказал я.

Ирка молчала. Сенечка высовывал нос, заглядывая за прилавок.

‒ Я сказала ‒ талон! ‒ повысила голос продавщица.

Но улыбка не исчезла с ее лица.

‒ Граждане, не задерживайте, ‒ произнес кто-то сзади.

Почтенная старуха в мантилье оттолкнула Ирку и стала оттеснять меня от прилавка.

Мужчина в зеленом пальто, который задержался, обнюхивая кусок колбасы, доставшийся ему, сказал наставительно:

‒ Мы же не можем делиться колбасой с каждым приезжим.

‒ Но мы тоже хотим кушать! ‒ сказал Сенечка.

‒ Кушайте у себя дома, ‒ сказала старуха в мантилье, тоже получившая свой кусок.

Пожилой мужчина вышел вместе с нами. Он чувствовал себя неловко. Он был на вид добрым человеком.

‒ Вы должны понять нас, ‒ сказал он. ‒ Мы находимся в тисках дефицита. К счастью, нам хватает продуктов для обеспечения нужд населения. И сейчас, скажу я вам, положение постоянно улучшается.

Старуха в мантилье пошла направо, он ‒ налево.