Любимец моих дьяволов

Понимаю, что Штаховский сам виноват, все это заварил… Но мне все равно безумно страшно за него. Хочу закричать, хоть и понимаю, что это бесполезно. Но не могу даже писка выдавить, горло спазм сдавил. Одно хорошо — другие в драку не вмешиваются. Стоят и смотрят, а кто-то даже произносит слово «ставка». Им вроде как даже нравится это представление и плевать, что на их глазах двое буквально убивают друг друга. Я уже готова броситься на помощь Штаховскому, но тут он мощным нокаутом в челюсть вырубает противника. Сам от силы собственного удара падает на колени. Но быстро поднимается. Раздаются аплодисменты, от которых меня начинает тошнить еще сильнее. Ему сильно досталось, с виска стекает струйка крови, правая щека припухла, костяшки разбиты в кровь. Он держится за бок, тяжело дышит и пот с него льет градом.

Штаховский подходит ко мне, берет за руку и тащит к выходу. На входе охрана. Один из мужчин протягивает Якобу длинный плащ, в котором пришел сюда Штаховский. Тот принимает вещь и набрасывает мне на плечи. А дальше вытаскивает на улицу и ведет к машине.

Едем в полном молчании. Мне так тошно, желудок крутит, наизнанку выворачивает. Что теперь будет? Это явно не те люди, с которыми можно безнаказанно шутить или играть в игры. Что же Якоб наделал? И главное, зачем? И куда теперь везет меня?

Он настоящий безумец. Когда уходили, уже возле самого порога были, мулат видимо очнулся. В нашу сторону полетел отборный мат и страшные угрозы. Но Штаховский даже не обернулся. Обещания и предостережения мужчины до сих пор звучат в моих ушах. Мне страшно даже не за себя, как бы глупо это ни звучало. Я умираю от страха за Якоба. Да, он поступает со мной как урод. А я веду себя как тряпка безвольная. Но все равно не хочу, чтобы он пострадал.

Подъезжаем к дому. Окна все темные, видимо, Кармен выполнила свое обещание и уехала. Сердце сжимается, когда думаю о ней. Чувствую, что из-за меня ушла, опять я всему причиной. И также чувствую, что Якоб сегодняшнее представление не просто так затеял. У него точно была цель. Но какая? Одно ясно — это имеет отношение ко мне. Ощущение, что я — ходячее несчастье и от этого безумно горько.

— Что дальше? — спрашиваю тихо. Вместо ответа Якоб жестом предлагает мне выйти из машины. В молчании входим в дом, он зажигает свет. Тишина полная. Кармен нужна мне сейчас как никогда. Я больше не вынесу одиночества. С ума сойду.

Смотрю на Якоба и в глазах блестят слезы.

— Чего ты хочешь? — рявкает Якоб. Почему так смотришь на меня?

— Как?

— Так… сука… как будто молишь чтобы трахнул. Тебе так этого хочется? Может жалеешь, что с тем козлом не вышло?

Сжимаюсь от этих слов. Снова унижение, пощечина. Если считает меня настолько ничтожной, зачем возится со мной. Но собираю волю в кулак и отвечаю спокойно:

— Нет… не жалею. Я не хотела этого. Ты захотел. Зачем ты все это сделал?

Пауза. Как будто придумывает ответ побольнее.

— Чтобы показать тебе твое место, — наконец произносит Якоб. Мы стоим возле лестницы на второй этаж. Делаю несколько шагов вверх. Наверное лучше всего мне сейчас убежать и запереться у себя в комнате. Все выяснения оставить на потом. Но меня как черт раздирает. Мне так больно, что хочу сделать больно и ему. Вот только не знаю как.

— У тебя получилось. — Произношу тихо. Ты очень наглядно все показал. И продолжаю стоять, смотря в его лицо. Ожидая очередного удара. Его глаза блестят и жадно шарят по моему телу.

— Скажи, чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я тебя поимел? — хрипло спришивает Штаховский.

— Нет, — всхлипываю отчаянно. — Хочу, чтобы ты меня любил. Всегда хотела. Как дура мечтала об этом…

Я и правда жалкая, безвольная дура. Как могла так опуститься? Зачем сказала это? И тут меня накрывает волной ненависти, ярости, отчаяния.

— Но ты не можешь! Я понимаю! Ты не то что любить не можешь, ты даже прикоснуться… не способен. Кармен права — ты трус. Только смотреть можешь…

И тут читаю в глазах Якоба такую бурю, что мне становится страшно. Понимаю, что переступила некую черту, сорвала планку. Меня охватывает паника, разворачиваюсь и бегу вверх по лестнице. Это не игра, я действительно в ужасе, к горлу подступает тошнота. Мы одни в целом доме. Мне неоткуда ждать защиты. И я точно знаю, чувствую каждой клеточкой своего тела — на этот раз Якоб не остановится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Якоб делает шаг ко мне, но я настолько испугана своими словами, и всем происходящим, что разворачиваюсь и убегаю. Несусь в свою комнату с такой скоростью, как будто за мной черти гонятся. Зачем спровоцировала? Уже однажды испытала его гнев на себе. Он сделал мне больно, и сейчас все может быть куда хуже. Мой самый страшный кошмар повторяется.

Захлопываю дверь, но не успеваю запереть, она распахивается и Якоб стоит на пороге.

— Убирайся! — выкрикиваю с отчаянием.

— Зачем тогда ты все это сказала? — спрашивает тихо и вкрадчиво. Как зверь, готовящийся к прыжку.

— Не знаю! Ты достал меня! Сколько можно издеваться!

— Я пришел исправить твое мнение. Больше не буду нерешительным.