Любимец моих дьяволов

Но он не поверил мне. Полицию Иван все-таки вызвал, но отец отослал их, объяснив, что вызов был ошибочен — у дочки случился нервный срыв. Я действительно рвала и метала, притащила в дом оставшуюся возле ворот Яну и заставила девушку подтвердить мой рассказ. Но отец не желал все это слушать. Он не был зол, наоборот, очень обрадовался мне. И нельзя сказать, что ничему не поверил. Насчет Ильи — да, сказал, что сразу предупреждал меня и все в таком духе. Что не надо было настаивать, папы всегда правы и прочая околесица. Полиция тут не поможет, убеждал Герман. Нужны другие способы.

— Я разберусь с этим уродом, детка. Только за то, что ударил тебя, напугал вынудил в непонятной одежде в родной дом сбегать на такси… сгною. Не жилец он.

Герман обожал раздавать такие обещания. Но после случая со сталкером я не слишком в них верила.

— Виноват я, детка. А ведь приказал досье на эту сволочь собрать. Но видать неполным оно оказалось. Извращенец гребаный. Как он посмел тебе угрожать!

— Я же говорю, пап, всем Марина рулит. Сестра ведь его!!

— Глупости. Мариша все время со мной. Даже не звонит никому. Ты ее путаешь с кем-то.

— Но это она нас познакомила. Они брат и сестра.

— Троюродные, седьмая вода на киселе. Она мне говорила, что очень редко общались все эти годы… А потом вылез как черт из табакерки Илья этот. Она будет в шоке, что так подвела тебя. Или заговор это, чтобы и Марину тоже дискредитировать…

— Папа, прошу тебя, поедем завтра к врачу! Вдруг она тебя травит какими нибудь таблетками!

— Поедем, конечно. — Соглашается отец. Он выглядит неплохо, что меня немного успокаивает. Ничего подозрительного, разве что спокоен Герман излишне. Не думала что он так примет мое появление. Боялась что испугаю…

Я же наоборот, еще долго не могла успокоиться, меня потряхивало от желания найти Марину — она благоразумно не выходила из хозяйской спальни, сообщив через служанку что у нее жуткая мигрень. Наверняка она строила планы, созванивалась с Ильей, придумывала что делать дальше. А я снова вышла из дома и пошла к Ивану. Попросила прямо сейчас съездить за Майло в приют. Очень переживала — Илья мог догадаться шантажировать меня собакой, зная, как люблю пса.

Попросила служанку приготовить комнату для Яны. Та все еще была в шоке, ее потряхивало. Я решила, что завтра придумаю как ей помочь дальше. И наконец отправилась в свою комнату. Сразу пошла в ванну. Скинула одежду — даже она вызывала отвращение. Завтра прикажу чтобы сожгли ее. Сегодня на это не осталось сил. Неожиданно желудок свело судорогой и меня вырвало. Когда спазмы прошли я наконец смогла встать под душ, сделав воду максимально горячей.

Стоя под колючими обжигающими струями, я чувствовала себя изможденной, едва живой. Терла кожу самой жесткой мочалкой, до красноты, но ничто не могло смыть омерзение, которые пережила в том подвале, когда Илья хватал меня, бил. Я очень долго стояла под душем, пока тело не начало жечь. Точно плыла в густом вязком тумане, каждая косточка ныла, меня все еще тошнило, и я не могла понять, как моя жизнь пришла к такому плачевному результату.

Выйдя из ванной, я обнаружила на туалетном столике пакет со льдом и таблетки. Обезболивающее и снотворное, судя по упаковке, оставленные заботливыми служанками. Но не стала ничего принимать. Я не доверяла уже никому и ничему в этом доме. Спала плохо, стоило провалиться в сон как тут же просыпалась от паники, сердце гулко стучало о ребра. Абсолютно пустой желудок сводило от голода.

Наутро отец убедил меня поехать в больницу. Мое лицо выглядело ужасно, меня тошнило и он настаивал, что нужно исключить сотрясение. Согласилась только когда в ответ он пообещал, что сделает там же анализ мочи и крови. Марину я так и не видела. Все еще мигрень, объяснил отец.

Полгода спустя.

Чтобы заглушить тоску некоторые начинают пить, некоторые подсаживаются на наркотики. Моим наркотиком всегда был вызов обществу. Я любила шокировать и эпатировать — этого не отнять. Признать поражение, выказать слабость — это не для меня. Но как же тяжело сейчас не упасть на колени! Практически из последних сил держу себя в руках. Внутри все дрожит от страха. Это уже не смешно, Брейкер, — говорю себе мысленно, пытаясь сострить. Но у этой иронии привкус ядовитой горечи. То, во что я вляпала на этот раз не поддается никакой логике. Я думаю лишь о том, что странно, как с ума не сошла от всего что пережила за последние полгода. Но это…

Ночной клуб на окраине города, огромный забор, наверное, под три метра высотой. Трехэтажный дом, на всех окнах, даже третьего этажа, решетки. Я приехала сюда добровольно, точнее, меня обвели вокруг пальца как последнюю идиотку. Снова поверила в хорошее, как вообще смогла кому-то поверить, после всего, что произошло?

Марина оказалась истинной мачехой для Белоснежки. Но я как дура целый месяц после побега от Ильи жила в сравнительном ощущении безопасности. Насколько это было возможно. Конечно, просыпаясь по ночам от кошмаров… Но главный кошмар ждал меня впереди…