Любимец зрителей

Глядя на себя в костюме очередного персонажа, Сильвен всегда волнуется. Он словно меняет кожу. Его мечта постепенно материализуется. Он начинает шевелиться, проверяет зрение, ощупывает рот, щеки. Бурназель оживает в своем облике – в красной шинели, которая вошла в легенду. Подобно Лазарю, он движется в царстве теней. Раздвинув полы, чего доброго, увидел бы еще на своем животе рубцы, а точнее, стигматы добровольного мученика. И к нему приходит желание сопротивляться противнику, вознамерившемуся его обесчестить. Личность, подобная Бурназелю, не капитулирует. Сильвен всматривается в свои глаза. Он силится распознать свою подлинную душу и говорит ей, сосредоточившись всем своим существом: «Я не позволю им превратить меня в посмешище!» И поскольку мальчишество всегда соседствует в нем с волнением, прикладывает руку к козырьку, отдавая честь самому себе.

Заметив Сильвена в тот момент, когда он возвращается за своей одеждой в кабинет, Берта так и застывает на месте.

– Как же вы хороши собой, мсье! Мадам должна вами гордиться. А что мне делать с этим?

Она протягивает Сильвену пакет. Не иначе как подарок. Бывало, он получал массу подарков – портсигары, зажигалки, часы-браслеты. Он разыгрывает пресыщенность перед Бертой, которая все еще смотрит на него восторженными глазами.

– Положите в прихожей. Вскоре последует много других. Не стоит беспокоить меня по мелочам.

– Чья это форма? – интересуется горничная, проводя ладонью по шинели.

– Спаги[42].

На пороге столовой появляется Семийон с сэндвичем в руке.

– Пойду переоденусь, – докладывает Сильвен.

– Не надо, давай приходи как есть, мы на тебя еще не нагляделись. Клянусь, вдвоем вы способны произвести настоящий фурор.

– Вдвоем?..

– Ну да – ты и твой соперник. Забыл, что ли? Он будет одет в точно такую же униформу. Я только что пересказал наш сценарий Марилен.

Он усаживается на место, отхлебывает кофе.

– Она полностью согласна. Она, Даниель и ты – оживший роман. И я воспользуюсь им! Разумеется, Даниель пока что для нас недостижим. Даже если бы его и освободили из-под стражи, думаю, он отказался бы от роли. А жаль! Но он нам сейчас и не потребуется. Есть Марилен, которая опишет ваш любовный треугольник, расскажет нам все и без него. Понимаешь, главное для меня – узнать все подробности про вашу молодость: как вы встретились, что толкнуло Марилен вначале к Даниелю, а потом к Сильвену. Тебе это неприятно?

– Да, пожалуй, – признается Сильвен и смотрит на жену. – А тебе? Тебе приятно выставлять нашу жизнь на всеобщее обозрение?

– Подумаешь, – передергивает плечами Марилен. – На экране все будет переиначено.

– Вот так! – победно ликует Семийон. – Кинематограф непременно должен черпать материал в реальной жизни, если только мы не хотим возвращаться к пройденному – фильмам типа «Трое из Сен-Сира» или «Четыре белых пера». Что интересует меня – это годы, когда вы были еще студентами и Марилен почему-то два раза подряд выходила замуж за своих приятелей. Ведь в конечном счете все трое вы находились в приятельских отношениях. А приятели слишком хорошо знают друг друга, чтобы сочетаться браком.

– Да-а, – соглашается Марилен, – я знала их как облупленных. Мы вместе готовили сцену, подавали друг другу реплики, бесконечно шлифовали образы. Это все равно что жить голышом.

Сильвен слушает ее, стиснув зубы.

– Извини за вопрос, – говорит Семийон, – и решай, отвечать тебе или нет. Прежде чем стать мужем, Марсьяль уже был твоим любовником?

– Да… И Сильвен тоже. Особого значения это не имело. Когда готовишься к конкурсу, лучше уж заниматься любовью, чем глотать снотворное.

– Выходит, у тебя был выбор. С таким же успехом ты могла сначала выйти за Сильвена. Так почему же ты начала с Марсьяля?

– Лично я знаю, – резко вмешался Сильвен. – Она считала его умнее меня. Думала, он станет вторым Жуве[43].

– Это правда? – спросил Семийон.

– Да, правда, – призналась Марилен.

– Ты вышла за него из тщеславных побуждений? Мне важно это знать, чтобы не дать маху в плане военной табели о рангах. Ведь два младших лейтенанта вроде бы имеют равные шансы продвижения по служебной лестнице, и все же генералом станет один, а не другой. Ситуация, схожая с «Большими маневрами» Рене Клера. И к тому же реалистичная. Вместо того чтобы стать жертвой игры, женщина ведет ее. Но почему ты бросила Даниеля ради Сильвена? Тоже из тщеславных побуждений?

– Конечно, – ответил за жену Сильвен.

– Тебе слова не давали. Пусть мне ответит Марилен.

– Сказать нелегко, – бормочет Марилен. – Пожалуй, я восхищалась Даниелем. И пожалуй, любила Сильвена. Честно говоря, не знаю. Знаю лишь то, что Даниель меня разочаровал. Он все испоганил.

– Он много пил?

– Да.

– Мне придется подыскать что-то другое, – решает Семийон. – Представляешь, какую морду скорчит Медье. Ба, нетрудно вообразить, что Даниель играет в картишки, залезает в долги.

– Так оно и есть.