Любимое уравнение профессора

В конце концов свет в этом темном лабиринте забрезжил, хотя и с неожиданной стороны. Я пришла в «Акэбоно» расписаться в получении зарплаты и случайно разговорилась с коллегами-домработницами. Поскольку нас слушал еще и Директор, я, конечно, не стала упоминать ни о Профессоре, ни о нашей вечеринке. Просто упомянула, что мой сын собирает старые бейсбольные карточки, да все никак не найдет то, что нужно. В ответ на это одна из женщин вспомнила, что на складе заброшенного магазина, который когда-то держала ее мать, валяются какие-то ненужные карточки, вроде бейсбольные, раньше их вкладывали в упаковку с шоколадными конфетами.

Но вот что самое интересное. Ее мать, состарившись, закрыла магазин в 1985-м. А перед этим успела заказать для какого-то фонда пенсионеров целую кучу этих самых шоколадных конфет. Рассудив, что старикам бейсбол ни к чему, ее мама поотрывала от конфетных упаковок все поздравительные виниловые конверты с карточками внутри. Весной буду вкладывать их как сюрпризы в детские завтраки для пикников, решила она. Ведь добавку всегда отдают детям, а не старикам, не так ли? Вряд ли, конечно, мать моей коллеги вообще понимала, что такое бейсбольные карточки, но рассуждала здраво.

Только дети на пикниках так и не получили ее сюрпризов. В декабре она слегла в больницу, а потом закрыла свой магазин насовсем.

Вот как вышло, что все это время почти сотня бейсбольных карточек пролежала на старом складе, то есть в сарае, но в виниловых конвертах, то есть практически в нетронутом состоянии.

Прямо из агентства мы отправились к коллеге домой, и уже в нашу квартирку я вернулась, обнимая тяжелый и пыльный картонный ящик. За который я даже предлагала какие-то деньги его хозяйке, но та отказалась наотрез. Я не стала рассказывать ей, что за эти бейсбольные карточки их же продавцы заплатили бы ей куда больше стоимости ее шоколадных конфет. А просто приняла ее дар с благодарностью.

С моим возвращением мы тут же принялись за работу. Я вскрывала конверт за конвертом, Коренёк вынимал из каждого карточку и осматривал с обеих сторон. Процесс несложный, но вскоре наше дыхание сливалось, а движения становились синхронными и ритмичными. Теперь мы куда больше знали об этих картах, а уж Коренёк наловчился различать их по категориям даже на ощупь.

Хирам'aцу, Накан'uси, Кинуг'aса, Б'yмер, О'uси, Какэ^'фу, Харимбто, Нагаикэ^', Хори'yти, Аритб, Акия^'ма, Кад'oта, Басс, Ин'aо, Кобая^'си, Фукум'oто…

Игроки выплывали из прошлого один за другим. Как нам и предсказывал продавец последнего магазинчика, одни карточки были трехмерными, другие — с оригинальными автографами звезд, а некоторые даже с позолотой.

Коренёк больше не вскрикивал от восторга над каждой находкой. Теперь он думал только о главной цели: закончить всю эту работу хоть на секунду быстрей. И верил, что, стоит только сосредоточиться, и цель будет достигнута непременно.

И пока вокруг меня шелестели ошметки разрезанных виниловых пакетов, из-под пальцев Коренька вырастала и ширилась между нами кучка побежденных бейсбольных карт.

Всякий раз, когда я прикасалась к этому ящику, от него несло жутким запахом плесени с нотками шоколада. Разобрав только половину карточек, мы с Кореньком поняли, что надежда начала оставлять нас.

В этом чертовом ящике слишком много имен, осознала я. Что, конечно, неудивительно, ведь за каждую команду одновременно играет аж девять защитников, а самих команд столько, что все они делятся еще и на две разные лиги — Центральную (Central) и Тихоокеанскую (Pacific). Ну, а история этой игры в Японии насчитывает уже более полувека, и сегодня на ее небосклоне звезд хоть отбавляй…

Конечно, я понимала, что Энацу — легенда. Но разве он один? Сав'aмура, Канэ^'да, Эг'aва — все они тоже легенды, с толпами почитателей, и каждому точно так же нужны свои карточки. Так что, если мы не найдем, что искали, даже добравшись в этом вонючем ящике до самого дна, злиться и раздражаться на это глупо. Лишь бы Коренёк не слишком расстроился. Зато мы сделаем Профессору отличный подарок, который уже дожидается его в кладовке. Эти туфли, не сказать чтобы модные или шикарные, стоят куда больше обычной бейсбольной карточки, и при этом такие простые и удобные, что я даже не сомневаюсь: Профессору они очень…

— А-а!.. — внезапно протянул Коренёк. С какой-то странной, очень взрослой интонацией человека, который только что решил в уме проблему глобальных масштабов. С интонацией настолько серьезной, что я даже не сразу сообразила, что карточка, которую он сжимает при этом в руке, и есть то, что мы с ним так упорно и долго искали.

Но Коренёк даже не подпрыгнул. И не бросился ко мне обниматься. Лишь медленно опустился на пол, не сводя глаз с карточки у себя на ладони. Он был не здесь, а глубоко у себя внутри, поэтому и я не говорила ни слова.