Любимцы фортуны

— Нет, я ужасная. Понимаешь, я отвратительно поступила с человеком, который очень мне дорог. Я люблю Хантера, он мой единственный друг…

— А, Хантер! Тот, что играет Майка Паломбо? — уточнил охранник, не глядя нащупывая на столе коробку салфеток.

— Да, он. — Сиена снова шмыгнула. — Я была такой гадиной, Эл! Честное слово! — Она видела, что охранник смотрит на нее недоверчиво. — Теперь я даже сериал этот смотреть не могу, сразу слезы наворачиваются. Я так скучаю по Хантеру, просто невыносимо!

Эл, привыкший к слезам за долгие годы работы с истеричными дамочками вроде актрис и певиц, заботливо подал Сиене салфетки. Девушка благодарно кивнула и шумно высморкалась.

— Слушай, никогда не поздно извиниться, — предложил охранник. — Если ты скучаешь по Хантеру, если считаешь, что была не права, то просто позвони и извинись. Это же так просто.

— Боюсь, не так просто, как кажется со стороны. — Сиена вздохнула. Как бы ей хотелось жить в таком же ясном и правильном мире, как Эл. — Понимаешь, иногда совершаешь поступки, которым нет оправдания. Он слишком долго терпел… в общем, для извинений поздно, вот и все.

В дверь трейлера постучали. Эл метнулся к выходу, чуть приоткрыл дверь, чтобы узнать, кто пришел. В трейлер всунулась взлохмаченная голова курьера.

— Вас ждут, мисс Макмаон, — прошептал он благоговейно, глядя Сиене в спину.

— Спасибо, — сказала Сиена, не оборачиваясь, поскольку не желала, чтобы ее видели заплаканной. — Передай, пожалуйста, Люку, что мне необходимо поправить макияж. Буду через пять минут.

Она выскочила из трейлера почти сразу за курьером и направилась в трейлер гримеров. Элу она не сказала больше ни слова.

Тем же вечером, около восьми часов, Сиена и Рэндалл ехали в черном лимузине с тонированными стеклами. Они направлялись на благотворительный ужин в Беверли-Хиллз, выручка от которого предназначалась людям, больным СПИДом.

На Сиене был потрясающий брючный костюм от «Версаче», напоминавший цветом пожарную машину. Рэндалл, в темном костюме и галстуке в тон, казался рядом с ней неприметным. К тому же бедняга мучился страшной изжогой, против которой оказались бессильны все средства, а потому постоянно хватался за грудь и что-то раздраженно бормотал себе под нос.

— Нет, ну каков этот паршивец Брюс! — в сотый раз возмутился он, не глядя на Сиену. — Как можно в течение трех месяцев подряд забывать сообщить боссу о перерасходе? Или он считает, что у меня денег куры не клюют? Подумаешь, девять миллионов!

Сиена полагала, что примерно так и думает Брюс из бухгалтерии, но вслух этого не сказала.

— Да, дорогой, — откликнулась она, положив теплую руку Рэндаллу на бедро. — Я так тебя понимаю. Представляю, как ты взбешен.

— Хмм, — пробормотал Рэндалл, отмякая. Схватив руку Сиены за запястье, он передвинул ее выше, чтобы ее пальцы коснулись через брюки возбужденного члена. Порой Рэндаллу казалось, что в присутствии Сиены у него вообще не проходит эрекция. — Ты так хороша сегодня.

Комплимент был сделан безо всякого перехода, и Сиена уставилась на спутника во все глаза.

— О, спасибо. — Она чуть заметно улыбнулась, обдумывая, чем вызвана мягкость Рэндалла. — Рада, что ты одобряешь.

Причина неожиданной теплоты Стайна заключалась в том, что он уже пожалел о сегодняшнем вызове проститутки. Конечно, он не чувствовал себя виноватым (ему вообще не были свойственны подобные эмоции), но Сиена была хороша, а проститутка оказалась такой плохонькой и скучной, что контраст оказался слишком велик. Зачем он вообще заказывает девочек по вызову, когда у него такая роскошная любовница?

— В последнее время я вел себя довольно грубо, — сказал Стайн, чем совершенно потряс Сиену. — Прости, что говорил гадости, пусть даже для твоего блага. Бизнес делает из человека акулу, хочешь ты того или нет. Ты должна не просто привыкнуть к этому, но и стать такой же акулой.

— Да, — покорно кивнула Сиена. — Я понимаю.

На душе у нее царила полная эйфория. Последнее время ее постоянно преследовало подозрение, что Рэндаллу наскучило с ней возиться и он утратил к ней интерес. Конечно, они регулярно занимались сексом, но Рэндалл все время был в дурном настроении — то просто раздраженным, то взбешенным, словно бык при виде красной тряпки. Сиена начала подумывать, что причина его гнева — она, и с ужасом ждала, что ее вот-вот выставят на улицу.

Неожиданная мягкость Рэндалла была так ей приятна и удивительна, что девушка даже не стала задумываться о ее причинах.

В Беверли-Хиллз оба приехали в отличном настроении. Солнце клонилось к закату, и по зданию отеля «Беверли-Хиллз» скользили алые и оранжевые блики. Небо казалось синим, словно морская вода, и Сиене на миг почудилось, что она смотрит не в небо, а вниз с какого-нибудь утеса на воду океана. Даже Рэндалл, казалось, был сражен зрелищем, едва сделав шаг из лимузина. Знаменитые розовые стены отеля, яркая брусчатка под ногами и пальмы, похожие на застывших гигантов, захватывали дух. Сиена и Рэндалл на секунду остановились, чтобы полюбоваться этой красотой, когда их окружили журналисты.