Любимцы фортуны

Не сказав больше ни слова, парочка направилась к выходу из зала, оставив Сиену стоять в одиночестве и смотреть им вслед, словно потерявшийся щенок. Закусив губу, девушка стала пробираться к дверям, выглядывая среди гостей Большого Эла. Охранник заметил ее первым и заспешил навстречу.

— Рэндалл забрал машину, — сказала Сиена, надеясь, что ее голос дрожит не так сильно, как руки. Но она все равно выдала себя поехавшими вниз уголками рта.

— Знаю, — кивнул Эл, понимающе глядя на Сиену. — Я видел, как он уходил. — Причина, по которой его подопечная живет с ублюдком вроде Стайна, была выше его понимания. Продюсер обращался со своей подругой так, словно она была его рабыней. — Я уже вызвал такси, так что через десять минут мы сможем уехать.

— Спасибо. — Во взгляде Сиены была признательность. — Не знаю, что бы я без тебя делала. Я говорю это искренне, Эл.

Охранник торопливо увлек ее в тихий уголок и прижал к своему плечу, чтобы зеваки не видели в ее глазах слез. Всего полчаса назад Сиена была сама сексуальность, в алом костюме, на тонких изящных каблучках, она так великолепно держалась и выглядела почти счастливой. Но достаточно было ей поссориться с Рэндаллом, и от ее самоуверенности не осталось и следа. Роскошная светская львица уступила место несчастному потерянному ребенку.

Большой Эл незаметно вздохнул. Жалость в очередной раз шевельнулась у него в сердце.

Рэндалл Стайн был недостоин Сиены. Он был недостоин даже той дешевой шлюшки, с которой покинул прием. Жаль, что Сиена этого не понимала.

В своем скромном домике на окраине Бербанка частный детектив Билл Дженнингс торопливо чистил зубы, собираясь присоединиться к жене. Денель уже легла в постель и отчаянно зевала, поджидая мужа. У обоих выдалась тяжелая неделя.

— А что это, милый?

Билл повернулся к жене, сидевшей на кровати. Перед ней были разложены многочисленные фотографии. Короткая ночная рубашка в мелкий сиреневый цветочек задралась. Билл одобрительно усмехнулся, понимая, что жена не случайно надела столь притягательный наряд.

— А что ты там нашла?

— Кто этот парень? Лицо выглядит знакомым.

Билл прополоскал рот из пластикового стаканчика и присоединился к Денель.

— А, ты про этого! — Он ткнул пальцем в обнаженную спину мужчины, склонившегося над одной из двух полуголых девиц. Фото было сделано через окно номера в отеле. — Это Рэндалл Стайн. Помнишь, недавно писали про него и Сиену Макмаон?

Денель любила светские сплетни и всегда интересовалась работой мужа, хотя обычно и не лезла в его дела.

— Ого! — Женщина подняла брови и засмеялась, глядя на мужа. — Полагаю, эти голые ноги и задница принадлежат не Сиене?

— Правильно, детка. — Билл собрал фотографии и спрятал в коричневый бумажный пакет.

— Вот подлец! — с чувством произнесла Денель, которая всегда принимала сторону женщин в любом противостоянии. — Его бы кастрировать, а уже затем выслушать оправдания.

Билл передернулся, хотя и считал, что в данном случае жена права.

— Да уж. Он редкий ублюдок, этот Стайн. — Наклонившись, Билл нежно поцеловал Денель и осторожно забрался рукой под короткую ночнушку. — Мне придется несладко.

— Это почему? — Денель помогла снять с себя одеяние, не отрывая от мужа заинтересованных глаз. — Почему тебе придется несладко?

Билл с улыбкой посмотрел на ее крохотную, но чрезвычайно аппетитную грудь.

— Потому что завтра, — шепнул он, нависая над женой и целуя по очереди оба темных соска, — мне придется отдать эти фотографии матери Сиены.

Глава 43

Макс сидел рядом с Генри на пассажирском сиденье старого «лендровера» и пытался поднять брату настроение.

— Только представь, какой аппетитный бифштекс в бургундском вине ожидает нас сегодня вечером в «Ле Гаврош»! — оживленно сказал он, отламывая очередной кусок шоколада от плитки и протягивая его Генри. — К тому моменту ты уже будешь богаче, чем сейчас. Точно тебе говорю!

— Черта с два! — отозвался Генри, засовывая шоколад за щеку. — К тому моменту я так и останусь жалким банкротом, который разве что выиграл себе еще небольшую отсрочку перед окончательным разорением. Проклятые кредиторы…

— Небольшую? — с воодушевлением продолжал Макс. — Речь идет о нескольких месяцах, дружище!

Они ехали в город с намерением продать две акварели раннего Тернера. Это был роскошный подарок некогда богатого отца Генри, который полагал, что картины будут напоминать о нем сыну.

Продажа была неизбежна, так что Генри предпочел не углубляться в воспоминания и крепче вцепился в руль.

Фредди тоже поехала с ними и теперь сидела на заднем сиденье в обнимку с картинами, оберегая их от падения, когда машина прыгала на ухабах. До этого ей не приходилось бывать в Лондоне, а выходных с непоседливыми детьми Аркеллов у нее не было вовсе. Решено было, что Генри доедет до картинной галереи на Понт-стрит, где работал его знакомый, а Макс с француженкой позавтракают где-нибудь поблизости, чтобы потом отправиться погулять по Лондону.