Любимые всегда рядом

Братья ушли и унесли с собой остатки спокойствия. С Сергеем творилось что-то не то. В последнее время он часто приходил поздно и сильно выпивши. Последние два дня его в дом и вовсе приводили под руки двое знакомых.

Клава не могла больше выносить этого. Уложив дочку спать, она присела к столу, за которым сидел муж:

– Серёжа, что происходит? Поговори со мной, я твоя жена и должна знать о том, что тебя гложет. Ты же сам не свой. Я уже работать не могу, постоянно думаю о тебе. Расскажи всё, ничего не утаивай от меня.

Сергей посмотрел Клаве в глаза и сказал, что он уже не работает в администрации, и вообще нигде не работает. Сегодня передал дела новому назначенному на его место. Да и сама Клава должна тоже приготовиться, её могут уволить с работы в любое время, уже подписаны документы. В лучшем случае, переведут из заведующей на выдачу книг или в читальный зал. Клава была поражена этими новостями. Последнее время жизнь текла размерено и уже казалось, что так будет всегда.

Утром Клавдия впервые повела дочку в детский сад. Любе через месяц уже будет пять. Она была самостоятельной девочкой, уже сама могла обслуживать себя. Волновало только, как она привыкнет к детскому саду и новым людям.

Их встретили две молодые женщины, няня и воспитательница. Они сразу ободряюще улыбнулись ребёнку и повели знакомиться с другими ребятками. Взволнованная мать чуть успокоилась и ушла, чтобы избежать долгих прощаний.

Клава вернулась в садик через четыре часа и издали увидела, что дочка на прогулке увлечённо играет с новыми друзьями. Воспитательница махнула ей рукой, мол, все хорошо, и можно девочку оставить до вечера. Клава облегченно выдохнула.

Любочка с удовольствием стала ходить детский сад. Зинаида сшила для неё куклу, и девочка с ней не расставалась. Голова у куклы была пластмассовой, с ярко-красным бантом на макушке. За плечи голова была пришита к тряпичному туловищу, туго набитому белой овечьей шерстью. Сестра не забыла снабдить куклу и приданым: платья, постельное бельё, шапочки, пальтишки и даже обувь были уложены в резной фанерный ящик. Девочка перебирала кукольную одежду, аккуратно складывала, примеряла, и могла проводить за этим занятием целый день. Сергей из командировки привёз ей фабричную фарфоровую куклу, очень нарядную и красивую, но Любочка посадила её на подоконник и редко брала в руки. Подарок тёти она укладывала с собой спать и звала Зиночкой.

Теперь Клавдия могла заняться своими делами. Её действительно понизили в должности. Утром в библиотеку влетела Светлана Родионовна и положила перед Клавой приказ о снятии её с должности директора. На её место назначалась Светлана Родионовна Манькина, и теперь рабочее место бывшей заведующей – читальный зал.

Клавдия стала передавать дела. Библиотеку закрыли на учёт. Светлана и сестра Сергея распустили слух, что в библиотеке пропало много книг. Люди не знали, что и думать. Все сотрудники, работавшие вместе с Клавдией, недоуменно на все расспросы отвечали, что все книги в целости и сохранности. За две недели сделали переучёт, но никакой пропажи, конечно, так и не обнаружили.

Клава с первого дня приказа о её снятии с должности подала заявление на увольнение по собственному желанию. До ухода она должна была отработать еще один месяц. Клава пока не решила, на чём остановиться, однако выбор был. Самое вероятное, можно устроиться в краеведческий музей. Она даже уже заходила туда.

Только за Сергея Клавдия переживала еще больше, чем о работе. После своего увольнения он целыми днями лежал на диване или сидел с друзьями в городском парке (все они вернулись с фронта израненными и остались не у дел). Полная опасности фронтовая жизнь вселила в них уверенность, что все они герои и по этому праву им всё дозволено, при необходимости, «в любой кабинет ногой дверь откроют». Сергей слушал хвастливые откровения приятелей и думал, что скоро всё изменится – придут с фронта настоящие мужики.

Товарищи советовали Сергею набить морду подсидевшему его в должности. И он действительно собирался сделать это в ближайшее время. Вечером Сергея заводили домой и бросали на кровать.

Манькина наслаждалась своей местью в полной мере. Однако ей было непонятно поведение Клавы: вместо того, чтобы идти в администрацию просить помощи и защиты, унизиться ради мужа, просить ему любую должность, она спокойно отрабатывала дни до увольнения. Клаве уже давно разъяснили, что все неприятности произошли с ней от того, что она в своё время отвергла любовь большого начальника, и он не простил её. Надежду тоже уволили из секретарей, вместо неё там сидела другая девчонка. Надя больше всех расстраивалась увольнению Клавы, ведь с ее уходом могла прекратиться работа драмкружка и художественной самодеятельности. Светлана Родионовна хвалилась, что поставит сама любой спектакль. Но все, кто слышал её, только усмехались.