Любимые забавы папы Карло

– Имей в виду, что нас, детей, рожденных от «обработанных» родителей и получивших в детстве «прививку», всего пять человек. Любые отклонения в наших организмах могут объясняться мутацией, поэтому диагноз «здоров» в твоем случае ни о чем не говорит, проверяющие просто не знают, что для нас есть норма. Тебя же, дурака, спросили:

– Пьешь?

Отчего ты ответил «нет»?

– Нет!

– Так ведь и вправду я не употребляю, – заныл Коля, – пьяница – это человек, который нажирается постоянно, а меня к рюмке один, ну два раза в год тянет.

– И это говорит врач! – с укоризной воскликнул Володя. – Слушать противно.

После неприятного разговора Коля ушел в длительный запой, потом он еще год поработал у Попова и начал пить безостановочно. В результате из лаборатории он вылетел и, окончательно спившись, быстро умер. Эдик остался с матерью.

Полина Михайловна особо судьбой «дефектного» материала не интересовалась. И Володя Попов, и Паша Смайкин вычеркнули Эдика Малину из области своих интересов. Единственное, что знала Полина, это то, что Эдуард страдает припадками безудержного гнева и уже в школе начал прикладываться к бутылке. Яблоко от яблони недалеко падает, не зря русский народ придумал сию замечательную пословицу.

Вся надежда ученых теперь была на дочь Лены Ивановой и детей Поповых.

Первым у Веры родился Юра, не успело младенцу исполниться одиннадцать месяцев, как на свет явился Миша, а за ним в самый кратчайший, отпущенный природой для деторождения срок пришел на наш свет Петя. Вера четко выполняла данную ей установку. Одна беда: у нее рождались лишь мальчики, для чистоты эксперимента требовалась еще и девочка. Но Поповы не унывали.

Вера начала заниматься детьми буквально в день родов. Все было подчинено эксперименту. Владимир сам принимал сыновей, новорожденных в детское отделение не относили, они оставались вместе с матерью и сразу были приложены к груди.

Поповы не могли нарадоваться на малышей, крепенькие, словно грибочки-боровики, очень друг на друга похожие, они демонстрировали удивительные способности. Миша, правда, не слишком выделялся, он был как все, а вот Юра в год уже знал буквы, и Петя, самый младший, явно мог стать великим математиком, простые арифметические действия он освоил в том возрасте, когда его сверстники едва начинают робко говорить полноценными фразами.

У Лены же Ивановой дела шли не так хорошо. Ее девочка, названная диковинным именем Кирстанаида, росла очень болезненной. Обследовавшие ее врачи лишь качали головами. У ребенка, родители которого были совершенно здоровыми, нашли целый букет заболеваний, от диатеза до явных неполадок с сосудами. И хоть Лена старательно выполняла все предписания специалистов: закаляла девочку, занималась с ней, но успехов не было. Кирстанаида никаких особых талантов не выказывала и к трем годам была, в отличие от сыновей Поповых, как все дети. Ангел, целующий в темечко талантливых людей, при ее рождении явно отвлекся на кого-то другого и дочку Ивановой попросту не заметил.

Полина старалась не завидовать Вере, она часто забегала к Поповым и любовалась на деток-крепышей.

– Правда замечательный? – радовалась Вера, показывая почему-то всегда на Юру. – Настоящий богатырь.

– Да, – подхватывала Полина, – все хороши, просто Ильи Муромцы.

Восторг Смайкиной был искренним, но иногда, вернувшись домой, она оглядывала тихую, не наполненную детскими голосами квартиру и невольно задавала себе вопросы. Отчего жизнь столь несправедлива? Почему Верочка родила троих отличных малышей, а единственный сыночек Полины умер? Ну с какой стати именно ее, простую девушку из Владивостока, выбрали для участия в эксперименте? Может, останься она в родных местах, так и жизнь бы протекла счастливее? Вышла бы Полина замуж, обзавелась наследниками и не плакала бы сейчас в пустой квартире?

Полина ругала себя за слезливость и за нехорошее чувство, название которому зависть. Но очень скоро в жизни Поповых стали происходить такие изменения, что завидовать этой паре стало попросту невозможно.

Глава 18

Перед тем как развязать мешок с бедами, судьба еще раз одарила Веру, ей удалось произвести на свет долгожданную доченьку Анечку.

Счастье Поповых было теперь полным. Вся любовь и нежность Веры устремились к Ане, да оно и понятно, грудной младенец требовал большей заботы, чем остальные, уже слегка подросшие дети. Анечке просто на роду было написано стать самой счастливой девочкой на свете. У нее было все: любящие, хорошо обеспеченные родители, три брата-защитника и перспектива прожить более ста лет. Анечка родилась здоровой, крепкой и, вполне вероятно, могла бы послужить одной из прародительниц касты бессмертных людей, о которой мечтали старшие Поповы. Но когда девочке исполнилось три месяца, произошло страшное несчастье.