Любимые женщины Леонида Гайдая

Варлей родилась 22 июня 1947 года в румынском городе Констанца. Как гласит семейное предание, Варлей — фамилия валлийская. Предки нашей героини попали в Россию из Англии. Это случилось в XIX веке: некий музыкант приехал к нам с туманного Альбиона и привез с собой конюшню, в которой были два жокея — братья Варлей. Затем они женились на русских девушках и окончательно обрусели.

Отец Натальи — Владимир Викторович — был капитаном дальнего плавания и со своей будущей женой — Ариадной Сергеевной — познакомился на офицерском балу в Ленинграде. Было это вскоре после войны — в 1946 году. Молодые начали встречаться, и уже осенью того же года Ариадна Сергеевна поняла, что беременна. Узнав об этом, будущий отец «кавказской пленницы» увез возлюбленную в очередное плавание. По всем прикидам молодых родителей, их ребенок должен был родиться в болгарской Варне, но в итоге местом рождения стала румынская Констанца.

Детство Варлей прошло в холодном Мурманске, где она прожила с родителями с первого по шестой класс. С малых лет Наташа была чрезвычайно одаренной: в четырехлетнем возрасте начала писать стихи, затем училась в музыкальной школе, рисовала. Когда выучилась читать, стала запоем проглатывать одну книгу за другой. Но в то же время она была очень болезненным ребенком: у нее обнаружили ревмокардит и запретили заниматься в школе физкультурой.

13 сентября 1953 года в семействе Варлей родился еще один ребенок — снова девочка, которую назвали Ириной. А в начале 60-х семье пришлось разделиться. Главу семейства назначили начальником порта в бухте Провидения на Чукотке, куда он отправился вместе с женой и младшей дочерью. А Наталью оставили в Москве с бабушкой. По задумке родителей, девочка должна была после окончания 8 классов поступить в музыкальное училище, поскольку подавала на этом поприще большие надежды. Однако попутно с этим Наталья бредила и цирком, в который влюбилась, еще будучи 11-летним подростком. Все вышло случайно.

В один из дней мама повела Наташу в цирк. Они пришли раньше положенного времени, а тут внезапно начался сильный дождь. Мама с Наташей спрятались в кассе, и первое, что девочка там увидела, было объявление о наборе детей 11–13 лет в детскую студию при цирковом училище. Буквально на следующий день, тайком от родителей, девочка отправилась по указанному адресу. Как это ни странно, но, обмерив Наташу вдоль и поперек, проверив ее гибкость и растянутость, педагоги студии сочли возможным принять ее к себе. Родители, которые мечтали о музыкальной карьере для дочери, вынуждены были смириться с ее выбором. Рассказывает сама Наталья Варлей:

«Нас, студийцев, часто занимали на представлениях в прологах. Помню, когда был хрущевский обмен денег в 1961 году, сочинили для нас танец под названием «Копейка рубль бережет». Мы с фанерными огромными копейками по бокам выбегали на арену и радостно выкрикивали: «Копейка!», а последняя десятая «копейка» кричала: «Гривенник!» И вот в очередной раз, выбегая в победном марше несокрушимой копейки, я застряла между зрителями. «Копейки» рассчитались без меня, и гривенник получился из девяти копеек. Все очень смеялись. Кстати, на представлениях я встречалась с Юрием Никулиным…»

На последнем году учебы в цирковом училище (в 1965-м) Варлей снялась в своем первом фильме. Это был курсовой фильм Эльера Ишмухамедова (автора знаменитых фильмов «Нежность» и «Влюбленные») «Новогодний праздник отца и маленькой дочери» по А. Грину. Однако ее роль тогда мало кто заметил, поэтому новых, более масштабных предложений от кинематографистов тогда не последовало. И Варлей продолжила свою цирковую карьеру. Окончив летом того же 1965-го училище, она в качестве воздушной эквилибристки работала в разных труппах: сначала в Волгограде, затем в Саратове и Одессе. В последнем городе судьба свела ее со знаменитым клоуном Леонидом Енгибаровым.

Наталья Варлей: «Я попала в программу, где работал великий клоун Леонид Енгибаров, который сразу попросил меня участвовать в одной из его реприз — лирической «Сценке в парке». Жаль, что молодое поколение сегодня почти не знает, кто такой Енгибаров. А он был уникальным, гениальным клоуном, в равной степени владевшим гимнастикой, эквилибристикой, акробатикой, жонглированием, пантомимой, актерским мастерством. Клоун-трагик, клоун-лирик. Леня пытался за мной немножко ухаживать, провожал из цирка до гостиницы, дарил цветы, читал стихи Бодлера и Элюара. Енгибарову в то время было тридцать, объективно — молодой мужчина. Конечно, в него моментально влюблялись женщины. Но мне, восемнадцатилетней дурочке, он казался слишком взрослым, почти старым. При всей своей влюбчивости я долго оставалась инфантильным домашним ребенком…»