Любимый бывший муж

Но сейчас ему нужно было найти новогодние украшения. Вдруг он заметил еще несколько коробок в другом углу. Может, это именно то, что он ищет? Он вытащил их на свет. На них, в отличие от остальных, не было никаких надписей. Но что-то знакомое в них определенно было.

Странное чувство вдруг охватило его, и голова слегка закружилась, так что он отпрянул. Ксандер решил, что здесь просто немного душно – крохотные вентиляционные отверстия под самой крышей определенно не пропускали достаточное количество воздуха, к тому же солнце нагревало железную крышу.

Ксандер оторвал скотч с первой коробки и почувствовал, будто теряет равновесие. На миг он закрыл глаза, собираясь с силами.

– Всего одну, – сказал он вслух сам себе, поднимая картонные створки. – И пойду вниз. Что за…

Голос его сорвался, когда он увидел содержимое коробки. Там была детская одежда, аккуратно сложенная стопками. Отодвинув ее, Ксандер заглянул глубже. Там лежали игрушки – медвежонок, железный паровозик и машинки.

Его сердце сжалось от боли. Он знал эти вещи. Они были частью другой жизни, другого времени. Воспоминания нахлынули на него, и от них по позвоночнику побежал холодок.

Он бросился ко второй коробке и открыл ее, чувствуя, как на лбу проступает холодный пот. Снова одежда, игрушки и на самом дне – фотоальбомы с датами. Выбрав самый ранний по времени, он медленно открыл его. На первой странице он увидел черно-белый снимок ультразвукового обследования. Ксандер обвел пальцем контуры крохотного тельца, и тут же на него волнами начали накатывать воспоминания. О радости и страхе, а затем о поселившейся в их доме любви и, наконец, о потере. Огромном горе, рвущем сердце на части.

На следующей странице фотоальбома была запечатлена Оливия, чуть моложе, чем сейчас, чуть беззаботнее. Ей была посвящена целая серия фотографий, на которых она радостно демонстрировала свой растущий живот.

И следующий снимок – он сам, гордо держит кричащего младенца.

Сына.

Глава 14

Рыдания подступили к его горлу, и грудь словно сдавило железным обручем, так что стало трудно дышать. Ксандер вспомнил все, начиная с того дня, когда Оливия сообщила ему о своей беременности, и в том числе их ссору по этому поводу.

Он разозлился на свою жену за то, что она сделала такой важный шаг без его ведома. Беременность не была случайностью. Она приняла это решение сама. А он был не готов к такому повороту. Ксандер отчетливо помнил, как головокружительно быстро развивались их отношения, как они поженились с намерением построить будущее вместе. Он едва успел смириться с тем, что они стали близки друг другу так быстро, и вот уже она сообщила ему о том, что в их жизни появится новый человечек, полностью зависящий от них. Ксандер не был тогда уверен, что в его душе хватит места для кого-то еще, так сильно он любил Оливию, но рождение Паркера многое изменило.

Он переворачивал страницы с фотографиями, и слезы бежали по его щекам от этих воспоминаний. Последнее фото Паркера было сделано во дворе в его третий день рождения. Темой дня были пираты, и Ксандер тоже надел соответствующий костюм.

Они были так счастливы, но из-за его дурацкой рассеянности – ведь это он не уследил за воротами – все кончилось.

Ужасная потеря вкупе с сознанием того, что трагедию можно было предотвратить, убивали Ксандера, чувство вины не давало ему дышать. Он провел рукой по лицу, вытирая слезы, но они продолжали капать из глаз. Вот вокруг чего он воздвиг стену в своей душе, вот что его разум отказывался принять. Мозг словно пытался защитить его от рвущей на части боли, которая угрожала уничтожить его, и поэтому после аварии все это стерлось из его памяти.

Ксандер пошатнулся, поднимаясь на ноги. Оставив альбомы, одежду и игрушки валяться на полу, он побрел к двери, а затем пошел вниз по лестнице, спотыкаясь, – совсем как в первые дни после пробуждения от комы.

Теперь он вспомнил, почему у него был собственный кабинет в доме. После рождения Паркера он уже не рвался каждый день в офис. Он сумел организовать свою работу так, что успевал помогать Оливии с ребенком и в то же время строил карьеру, обеспечивал семью.

Его семью. Единое целое, состоящее из троих людей. Ксандер никогда бы не поверил, что этот магический треугольник может когда-нибудь разрушиться. И все же это произошло, и они с Оливией в минуту горя отвернулись друг от друга.

С болью в сердце он зашел в бывшую детскую. Единственной вещью, напоминавшей о Паркере, был комод, в котором раньше хранились его вещи. Оливия избавилась от всего остального. Стерла все следы пребывания их малыша в доме, в их жизни, не оставив ничего – точно так же, как это сделала мать Ксандера после смерти его брата.

Ксандер упал на колени. Боль накатывала на него волнами, горе его было таким сильным, будто это случилось вчера. Он закричал от злости и боли – это был крик души, исходящий из самой ее глубины. Он никогда раньше не позволял себе так проявлять свои чувства, но сейчас он не мог сдерживаться.